Читать книгу - "Краденая магия. Часть 1 - Денис Кащеев"

И да, в процессе работы мы и не заметили, как перешли на «ты», из «Надежды Александровны» и «Владимира Леонидовича», сударыни и сударя, волшебным образом превратившись друг для друга просто в Надю и Володю. Увы, пока это оставалось единственным зримым плодом наших усилий — прочее чародейство мне упорно не давалось. Вроде все делал в точности, как велела моя юная наставница (кстати, уточнил — будто бы невзначай: не такая уж и юная, лет ей было как мне, семнадцать — видать, просто мелкая уродилась, все в ману ушло)… Так вот, я послушно выполнял все указания: до боли в висках сосредотачивался на сложенных в замысловатую фигуру пальцах, затем наоборот, расслаблялся, «позволяя сознанию свободно плыть в астрал», добросовестно пытался «заглянуть в собственное сердце и найти там искру» или «представить миг ничем не омраченного блаженства» (ох, лучше Наде не знать, что за картины — с ее непосредственным участием — рисовало при этом мое бойкое воображение)…

Увы, пока что все старания были напрасны: лежащее на столе в центре зеленой гостиной гусиное перо, которое мне надлежало, стоя в пяти шагах, у стены, сдвинуть, не прикасаясь к нему, даже дрогнуть не желало. Впрочем, нет: однажды оно и правда живенько так сорвалось с места и спорхнуло на пол, но быстро выяснилось, что виной тому — заглянувший в комнату сквозняк.

Воспитанница Сергея Казимировича эти мои раз за разом повторявшиеся неудачи переживала, кажется, даже сильнее меня самого. Временами просто жалко ее становилось! Но единственным утешением для девушки, похоже, мог бы послужить мой магический успех — пусть даже крошечный — а его пока и близко не просматривалось.

— Наверное, что-то мы делаем не так, — пробормотала Морозова после очередной моей бесплодной попытки. — Что-то важное…

Девушка сидела в кресле, забравшись в него с ногами — так что ее и без того не слишком длинная юбчонка приоткрывала куда больше, чем, должно быть, требовали приличия, но, погрузившись в мучительные раздумья, Надя, похоже, ничего неуместного за собой не замечала. Не то чтобы мне это зрелище сильно мешало — когда требовалось мысленно «представить миг блаженства», так даже отчасти вдохновляло — но некоторую неловкость, как ни крути, порождало. С другой стороны, ведь и не подскажешь — одерни, мол, подол — только хуже получится…

Отмечу, что на самом мне были полученные утром от Сергея Казимировича узкие темные брюки по местной моде и белая сорочка с просторными рукавами, но ужасно тесными манжетами без какой-либо застежки — с трудом протиснув в них кисти рук, я отнюдь не был уверен, что, когда потребуется, вытащу их назад, не порвав одежды. Обувью же мне верно служили мои собственные, пережившие и ЕГЭ, и похищение, и холопство, и даже пыточный подвал кроссовки — нечто подобное, по заверению Огинского, носили и в этом мире, и князь разрешил их сохранить.

— У тебя внутри словно глухой барьер стоит, — продолжила между тем рассуждать из кресла моя белокурая наставница. — Наверное, это такая защитная реакция организма — проведя всю жизнь в отрыве от Ключа, столкнувшись наконец с ним, ты невольно пытаешься отгородиться, спрятаться. Вроде как малыши с испугу глаза ладошкой прикрывают — и думают, что их никто не заметит. Но правда в том, что сами они при этом действительно никого не видят — несмотря на острое детское зрение. Так и ты… Нам бы только раз этот заслон пробить — и дальше по накатанной пойдет, я уверена! — звонко шлепнула она себя ладошкой по голой коленке. — О дýхи, ну что может быть проще?.. — сведя нужным образом пальцы, Морозова без видимых усилий оторвала «мое» перо от стола и, подвесив в воздухе, принялась крутить волчком.

Все, что мне оставалось — молча наблюдать за этой завораживающей круговертью.

— Должно существовать решение… — покачала тем временем головой девушка. — Если не получается идти от простого, может быть, тогда… ну, не знаю… — не договорив, она остановила вращение пера и воззрилась на него, словно не понимая, что это вообще такое и откуда взялось на ее голову посреди гостиной.

— Может, наоборот, начать с чего-нибудь сложного? — предположил я за нее. — Ну, скажем, с Зеркала?

— Что ты, — скривилась Надя. — Зеркало я и сама не умею ставить, я же говорила.

— А у меня однажды сработало, — напомнил я — хотя едва ли Морозова могла упустить это из виду. — Почему, кстати, тогда твой барьер не пробился?

— Не мой, а твой, — хмыкнула девушка. — А почему не пробился — дýхи его знают! Интуитивная магия — штука малоизученная. Да что там — вообще неизученная. Понятно лишь, что там все совсем иначе работает, а как — поди, догадайся…

— У меня перед глазами маленький красный огонек появился, — непрошено принялся описывать случившееся во дворце Воронцовых я. — И сам собой стал чертить узор…

— В том-то и дело, что сам собой, — вздохнула Надя. — А так — да, типичная внутренняя техника. Иероглифическая надпись. В твоем случае — это должно было быть слово «Кагами» — «Зеркало», — перо в воздухе дернулось и принялось выписывать в воздухе штрихи — правда, не алые, а синие. Полдюжины секунд — и появился рисунок: 鏡.

— А говоришь, не умеешь, — узнал я начертание.

— Это просто картинка, — снова вздохнула Морозова. — Магии в ней ноль. Чтобы сработало, нужно сердцем писáть…

— А при чем тут вообще иероглифы? — спросил я, задумчиво всматриваясь в рисунок.

— Что значит — при чем? — удивилась вопросу девушка. — Я же говорю: внутренняя техника. Так она всегда проявляется.

— Но почему через иероглифы? Мы же не в Китае и не в Японии какой-нибудь, в конце концов! Почему волшебные слова надо писáть этими нерусскими крокозябрами?

— А, вот ты про что, — поняла наконец Надя. — Ну так магия же в Китае зародилась! Так, по крайней мере, считается официально… И еще до появления в Поднебесной письменности — это уже потом хитрые китайцы позаимствовали для немагических текстов готовые универсальные символы. А у нас к моменту знакомства с искусством чародейства уже имелась своя азбука — глаголица. В быту, вне магии, так ею до сих пор и пишем.

— Глаголица? — переспросил я. — Не кириллица?

— А что такое кириллица? — в свою очередь осведомилась Морозова.

— Не важно, проехали, — махнул я рукой.

Так я, получается, что, еще и книги местные читать не смогу — раз тут азбука иная?

Ну да ладно, будем решать проблемы по мере их поступления…

— На Русь, кстати, магия пришла не напрямую из Китая, а транзитом через Японию — поэтому и чтение иероглифов у нас закрепилось японское, а не китайское, — не настаивая на ответе, продолжила рассказывать девушка. — Вот Зеркало — читается «Кагами». Как это будет звучать по-китайски, даже и не знаю. Или взять пресловутую холопскую печать, — смахнув прежний, перо начертило в воздухе новый узор, тоже хорошо мне знакомый: 奴隷. — Читается «Дорей».

— Убери эту дрянь, — поморщился я, непроизвольно хватаясь за лоб.

— Ой, прости, я не подумала, — всплеснула руками Надя, поспешно стирая рисунок.