Читать книгу - "12 смертей Грециона Психовского - Денис Лукьянов"

— Кажется, это где-то уже было, — пробубнил профессор Грецион Психовский пред тем, как вода сомкнулось над головой, а сознание поглотила мгла.

В мокром песке мирно ворошились крабики, никого не трогали, занимались чем-то своим, для человека непостижимым. Животные были настроены серьезно и, сосредоточившись, не отвлекаясь ни на что, смело шли — хотя, скорее, ползли — к своей цели.

Сегодня, в отличие от других дней, им что-то мешало — только вот крабы не могли понять, что именно. Ведь обычно они перебирали лапками и ползли по песку строго по прямой, а теперь так не получалось, приходилось огибать нечеткий силуэт препятствия.

Крабы, повторяя мысль, настроены были серьезно — и новое препятствие их с толку не сбило.

Но когда это самое препятствие резко зашевелилось и тяжело, громко задышало, животные попрятались, как солдаты в окопах.

Грецион Психовский закашлялся и стал жадно глотать воздух, хоть сознание его до сих пор блуждало далеко. Профессор распахнул глаза, прищурился от яркого света. На инстинктивном уровне Грецион испытал невероятное облегчение — он увидел вокруг себя что-то неясное, нечеткое, словно размытое мокрой кистью, но это что-то хотя бы было, а значит он не умер и больше не тонет.

А потом профессор наконец-то понял, что представляло из себя это что-то.

Край взгляда, словно вычурная рамка для фотографии, украшали тянущиеся ввысь деревья, древние и видавшие те дни, которые уже давным-давно не просто поросли легендами, а перестали существовать в человеческом сознании. Огромные тропические листья грузно свисали, бросая на землю густую, насыщенную тень — но все это глаза Грециона улавливали лишь мельком, лес был где-то там, в стороне. Профессор же лежал на прибрежном песке лицом вверх, смотря прямиком в небо.

Но вряд ли кто-то в своем уме сходу назовет небом то, что видел Психовский.

Вверху раскалывались и соединялись цветные лоскутки с размытыми краями, постоянно меняя свое положение и форму — все это сливалось в одно огромное полотно, которое, видимо, и стоило считать местным небом, хотя больше оно напоминало какой-нибудь экспонат в галерее современного искусства, во весь потолок. Складывалось ощущение, что творца всего сущего внезапно накрыло потоком вдохновения, и он решил себе ни в чем не отказывать — вот и покреативил с небом, превратив его из скучного синего в разноцветное: осколки мерцали, шевелились, игрались оттенками, смещались и колыхались высоко-высоко вверху, на недосягаемой, вожделенной высоте, и каждое мгновение небо над головой уже было другим — не тем, что секунду назад.