Читать книгу - "Хороший день для зомби-апокалипсиса - Василий Панфилов"

Очередь в офицерской столовой движется медленно, сонно и тягуче, в час по чайной ложке. Люди, да и само время кажется застывшим, и только насекомые носятся по залу откормленными болидами на анаболиках.

«На трупах…»

— Сметанки? — допытывается стоящая на раздаче добродушная тётка у прапорщика Хусаинова, основательного низкорослого крепыша с красивым смуглым лицом чеканной лепки.

— Хм… — тот задумался, всей свой фигурой КМСа по силовому троеборью выражая готовность к длительному и вдумчивому диалогу по каждой позиции в меню. Он вообще человек неторопливый и основательный, и кажется, не самый плохой, но срочники его не любят и боятся, так что не всё так просто.

— Краснинская, — скрестив руки под объёмистой грудью, соблазняла тётка с таким видом, будто предлагала продукт собственных молочных желез, — или Лебедянской?

— Све-ет! — повернувшись назад, она взвыла пароходной сиреной, — Све-ет!

— Да?! — донеслось из глубин кухни не менее пронзительное контральто с дребезжащими жестяными нотками.

— У нас сметана Лебедянская есть?

— Ща гляну!

Я закатил глаза, но разъёбывать тёток не стал, не по чину. Случайных людей среди них нет, сплошь жёны, матери и дочки офицеров, выжившие после часа «А». Квалификации — ноль, и никакого желания повышать её тоже не наблюдается.

В первый день, говорят, они ещё суетились, хотя и бестолково. А после, быстро осознав, что спрашивать за службу с них никто не собирается, расслабились, моментально превратившись (по словам Пирога) в худших работников образца позднесоветских времён.

Вообще, служба быта налажена отвратительно. «Тащ генерал» оказался не хозяйственником, а скорее «Плюшкиным», и совершенно не представляет, что же ему делать с доставшимся хозяйством. Не по Сеньке шапка.

В генерал-лейтенанты Маслаченко скакнул из полковников, причём самым сомнительным образом. Выжив во время часа «А», он оказался старшим офицером военного городка, а во время связи с Москвой повёл себя бодро, расписав ситуацию красками ура-патриотического колера. «Настоящему боевому офицеру» (всю жизнь занимавшему ответственные должности «ака офицер-воспитатель») авансом пообещали генеральские погоны, но Илья Юревич обещанного ждать не стал.

Нацепив погоны генерал-лейтенанта и собрав верных клевретов, новоявленный «тащ генерал» произвёл вооружённый захват власти в отдельно взятом военном городке. В обстановке бардака, когда большинство офицеров было убито, а большинство из меньшинства занималось спасением близких, власть упала ему в руки, как подгнивший плод.

В течение суток бывший офицер-воспитатель укреплял вертикаль, и только когда в расположении военного городка не осталось реальных противников, а соратники были повязаны кровью, Армия выехала на улицы Липецка наводить порядок.

Как умела. А умела она, как выяснилась, немного. Нет, если бы напал внешний супостат, наши ракетчики сумели бы нажать на нужные кнопки, а пилоты — посбивать на хрен всех вражеских асов. Не оплошали бы и войска быстрого реагирования, если судить по поведению Сашки-десантуры.

Но офицеры и солдаты военного городка в массе своей отнюдь не элита. Занимались они преимущественно не военно-полевыми учениями, а перекладыванием бумажек, парко-хозяйственными работами и обслуживанием стоящей на балансе техники.

Стрелять бойцы в общем-то умеют, но как выяснилось, стрелять в мишень и стрелять в человека, пусть даже не совсем в живого, это немножечко разные вещи. Стрелять в бывшего сослуживца или пожилую пенсионерку-зомби оказалось намного сложней, чем в шутерах.

Проблемы подобного рода возникли в том числе и у ветеранов локальных войн, хотя и значительно менее острые. Всё-таки одно дело — стрелять куда-то «в направлении противника» сидя в окопе, или что чаще — воевать опосредованно, подавая снаряды и сидя за рулём, и совсем другое — в упор. В голову.

Едва ли не большей проблемой стал мистицизм разного толка, преимущественно христианский. Конец Света, мёртвые восстанут… Ну как можно брать в руки оружие, если на кону стоит спасение души и жизнь вечная?! Многие так и не смогли передавить толком психологические установки «не убий», обострившиеся на фоне апокалиптической мистики и религиозного воспитания в школах и по ТВ.