Читать книгу - "Последний полет "Баклана" - Сергей Калашников"

Понятно, что ни капитан, ни первый пилот в реальной обстановке разобраться неспособны. Их жизненный опыт не связан с расплетением сложных политических узлов. Причем если Жанна еще не безнадежна, все-таки росла она в окружении информационного пространства мира интриг и сплетен, то Вир, воспитанный в патриархальных условиях, несмотря на начитанность и образованность, ни за что не сможет правильно выловить крупицы истины в потоке взаимоисключающих сведений. Поэтому женщины не слишком озабочены тем, чтобы он участвовал в их болтовне. Да он не особенно и интересуется. Родилась у него идейка, как прогладить лучиком лазера границу фазовых сред, а потом сменить газ и, уже при другом давлении, снова возбудить электроны внешних оболочек, ударить разностью потенциалов, дать тяжелым ионам добраться до поверхности и снова поменять газ.

Понятно, что любые политические рассуждения в его присутствии – только отвлечение от главной мысли. Он буквально вянет при упоминаниях о должностных лицах, лидерах группировок, путает представителей законодательной и судебной власти, не отличая их, впрочем, от народных представителей. Жанна понимает значительно больше него. По крайней мере, не задает вопросов типа: «А кто это?»

Они частенько проводят часок-другой в кают-компании за разговорами на самые разные темы. Сегодня ход беседы задала пилот. Она, оказывается, проводила время не за макияжем, а изучала документы, касающиеся истории военно-космических сил империи. И накопившийся в ее красиво стриженной головке пузырь знаний сегодня прорвался.

– Рао! А ты знаешь, что наш флот не потерпел ни одного поражения в конфликтах с неприятелем?

Что-то в тоне девушки настораживает Вира. Точно. Он ведь уже разобрался в том, что она не глупая, а просто такая вот, взбалмошная, что ли.

– Да, это известный факт, – соглашается императрица. Но как-то слишком лаконично.

– И достоверный, – чуть не выкрикивает ее собеседница. – Потому что на нас никогда никто не нападал. Все эти корабли неустанно совершенствовались, их экипажи проходили напряженную боевую подготовку, проводили сложные маневры и масштабные учения. Но ни разу не воевали. Почему?

– Если спросила, значит, наверное, тебе известен ответ? – Императрица продолжает «мучить» пилота, отчего-то довольно улыбаясь.

– Могут быть разные ответы. Например – все так боятся нашего грозного флота, что не решаются на враждебные действия по отношению к империи.

Ирония, что слышится в голосе девушки, снова настораживает Вира, и он ждет продолжения.

– А может быть, дело в том, что до империи с ее внутренними проблемами просто никому нет дела? – переходит она вдруг на полярно противоположную точку зрения. – Ведь никаких данных о военных приготовлениях, направленных против нас, в разведывательных сводках не упоминается ни разу.

– Так кто же станет готовиться к войне, если нападать боязно? – выдает контраргумент Раомина.

– Могли бы готовиться, например, к обороне от наших посягательств, – не унимается Жанна.

Некоторое время висит тишина, но потом звучит не вполне понятный ответ:

– Нагнетание напряженности всегда негативно влияет на торговый баланс.

После этих слов юная девушка долго смотрит в угол салона, и эмоции на ее лице сменяются, как в калейдоскопе. Последняя – уныние. Вир снова ничего не понял. У него в голове гвоздем сидит вопрос о коммуникациях третьего продольного канала.

Работы по переоборудованию учебного авианосца приближаются к завершению, и на сладенькое вылезли десятки тонких мест, в которых нужно все сделать по-умному, чтобы не страдать потом от последствий непродуманных решений.

Корабль, с тех пор как круговерть событий бросила его в этот непредсказуемый полет, преобразился. Его корпус очистился от надстроек, и даже восемь турельных артиллерийских установок практически не видны, не говоря о лазерах. Колечко переходника гармонично опоясывает центральную часть, короткие консоли антенных решеток не выглядят чужеродными. А уж о внутреннем убранстве нечего и говорить. В этом железном ящике, по привычке именуемом авианосцем, кроме двигателей и орудий главного калибра, сохранился только избыточно массивный корпус, значительная часть которого уйдет в реактивную струю и боезапас.

* * *

– Вижу, что все хорошо отдохнули и готовы наброситься на меня с расспросами. – Раомина подкладывает на тарелки вторую порцию порошкового омлета, приготовленного с консервированными помидорами. – Ешьте, не отвлекайтесь, я вам сама все, что нужно, расскажу. – «Баклан» оставил наконец почти полностью разобранный эсминец и во весь дух мчится по рассчитанной баллистиком траектории. Период, когда на борту есть вес, – праздник для всех. Праздник ноющих мышц и полноценного питания. – Муляж «Баклана» мы оставили возле разграбленного остова, автоответчик – тоже. И дождались редкого момента, когда обе следящие станции и на Зянусе, и на Зитане нас не видят. Этих трех часов как раз хватит, чтобы перебраться к одному симпатичному астероиду и тихонько пришвартоваться.

– Так вот почему мы подгадывали к определенному сроку. – Капитан практически не удивлен. Возможно, ему об этом даже говорили, но хозяйственные заботы – это такой кошмар! А в должности он недавно, только учится.

– Ты ведь приносил присягу? – это снова вопрос к нему. Кивнул. – А кому ты клялся в верности?

– Законному императору.

– И кто же у нас нынче таковой? – На этот раз на лице баллистика написан явный интерес.

Ну да, сообщение о низложении предыдущего главы межзвездного государства в новостях было. А о возведении на престол нового – ни гу-гу. Явно от него ждут какого-то вывода. Хм.

– Ну, если в империи бунт, и мятежники за кем-то очень гоняются, получается, что ты и есть легитимный властитель. По крайней мере, если так считают люди, несомненно, лучше меня информированные, не вижу причины сомневаться.

Услышанное повергло Жанну в шок. Как-то она привыкла проще рассуждать. Очень уж тут много всего накручено. Неочевидного, прямо скажем. Но на то, чтобы не задавать вопросов и не спорить, ума у нее хватило. Хоть она никому и не присягала, но корабельный устав распространяется на всех, кто находится на борту. Кому служит капитан, тому – и остальные члены экипажа.