Читать книгу - "Древо исчезающих времен - Василий Головачев"

Бой был скоротечным. Ликвидаторы не смогли выдержать огня с двух сторон и унесли ноги с поля боя, оставив два трупа. Зная, что в команде Федора есть «санитары», наверняка подчиняющиеся Маричу, Белый решил было уничтожить и весь его отряд, но, проанализировав ситуацию, сообразил, что здесь что-то не так. «Санитары» должны были скооперироваться и убить Полуянова, а не отражать атаку ликвидаторов.

Григорий приказал прекратить стрельбу. Тотчас же перестали стрелять и разведчики первой группы. У Белого екнуло сердце, когда он насчитал всего трех человек: двое остались невредимыми, третий был искромсан лучом аннигилятора и лежал неподвижно. Весь стометровый участок коридора до разветвления, где скрылись уцелевшие ликвидаторы, был усеян останками расстрелянных конкистадоров. Белый насчитал девять штук, некоторые из них еще шевелились, скребли лапами пол, но восстановлению не подлежали.

– Федор! – позвал Григорий. – Федор, отзовись! Ты жив?

Ответа не последовало. Снова тревожно сжалось сердце. Если бы Полуянов был жив, он бы ответил. Но, может быть, его здесь просто нет? Похоже, тоннель за спинами разведчиков расширяется, Федор и Марич могли отступить… хотя вряд ли это решает проблему безопасности Полуянова.

Включив рацию на общую SOS-волну, Белый снова попытался вызвать Федора и услышал в ответ незнакомый суховатый голос:

– Полуянов и Марич ушли. Мы остались прикрывать отход. Кто вы?

– Молодцы, как на подбор, с нами дядька Черномор… – пробормотал Белый. – Мы из группы поддержки Полуянова. Двигайте-ка сюда, ребята, да не вздумайте баловаться, играть в ковбоев, против наших «глюков» ваши машинки – что комариное жало против языка лягушки.

На аварийной волне послышались смешки, сравнение оценили и напарники Григория, и уцелевшие разведчики.

– Мы можем присоединиться к вам, – предложил обладатель сухого голоса. – «Санитаров» среди нас нет, и в спину мы стрелять не намерены. Наша задача – прикрытие Марича.

– А вы знаете, кто он? Резидент «хронохирургов»!

– Это не совсем так, но мы не уполномочены вести переговоры от его имени, догоним, вы сами поговорите с ним.

Белый хмыкнул, оглянулся на своих молодцов, контролирующих каждый жест разведчиков, каждый звук в тоннеле, каждую мелькнувшую тень, и скомандовал:

– Васёк, бери приблудных под свою опеку. Пойдем за ними. – Переключил диапазон связи. – Ведите, ребята. С кем имею честь разговаривать?

– Кристиан Хансен.

– Крис?! Бродяга, неужели не узнал?

– Почему не узнал? Гриша Белый.

– Черт! Что же ты сразу не сказал, кто ты? А кто это с тобой?

– Синити Миямото и… Берт Габуния. Убит.

Наступило короткое молчание. Потом Григорий проговорил на полтона ниже:

– Вечная ему память!.. К сожалению, нести его мы не сможем, вернемся потом, когда выполним задание. Веди группу, Крис.

Пятерка Белого подошла к уцелевшим разведчикам и остановилась у обрыва в полость, в центре которой шевелилось белесое облако не то дыма, не то тумана. И в это время стенки тоннеля вздрогнули. Из его глубины, с той стороны, откуда вышли безопасники Григория, прилетел низкий зловещий вой, от которого у всех побежали по коже мурашки.

– Эт-то еще что такое? – негромко произнес Белый.

– Собака Баскервилей, – пошутил Хансен и добавил другим тоном: – Гриша, это может быть все, что угодно. Как-никак в Стволе сейчас пересекаются сотни миров со своими условиями жизни, странно, что мы еще ни на кого не наткнулись, я имею в виду существ, населяющих эти миры. Но сдается мне, дело в другом: за нами идет погоня.

– Отобьемся, – беспечно отмахнулся Григорий. – Нас теперь семеро, а если догоним Федора, будет восемь.

– Девять. Ты не приплюсовал Марича.

– Не уверен, что его надо приплюсовывать, скорее – вычитать.

– Может быть, ты и прав, но все эти проблемы решить можно только в присутствии самого Марича.

Хансен прыгнул в пропасть, и все остальные как горох посыпались за ним.

* * *

Коридор, по которому шли Полуянов и Марич, не был коридором здания хроноускорителя. Он удивительно напоминал старинный подземный ход под каким-нибудь монастырем и сложен был из огромных, потемневших от времени кирпичей. Изредка в его полу проступали выпуклые щиты, закрывающие устья колодцев, и еще реже в стенах открывались проходы, забранные ржавыми решетками с пудовыми замками. Одну такую решетку Федор разнес разрядом «универсала», обследовал проход и вышел в кубическое помещение, на стене которого висел на чудовищно толстых цепях странный скелет о двух головах, с виду – лошадиных, шести лапах и с длинным хвостом.

– Матка Боска! – воскликнул за спиной Полуянова Марич. – Змей Горыныч, не иначе! Настоящая камера! Склеп. Куда это мы попали? Уж не в подвалы ли некой неземной инквизиции?

– А разве вы здесь не бродили? – рассеянно спросил Федор, с содроганием разглядывая скелет твари на стене.

– Здесь – нет. Я вообще не бродил по Стволу. Коллега, вы все время забываете, что Ствол сейчас сросток разных миров, пересекшихся по милости взбесившегося хронобура. Есть такой термин: хроноклазм…

– Этот термин выдумали писатели, сочинявшие ситуации с пересечением времен.

– Это у вас его выдумали писатели, в вашей Ветви, у нас же хроноклазм сугубо научный термин и означает нарушение связности времени и пространства.

– Откуда вы… – начал Полуянов, внутренне напрягаясь.

– Откуда я знаю, что вы из другой Ветви? Знаю, коллега. Не пугайтесь, ничего сверхъестественного, я тоже умею анализировать факты, не укладывающиеся в стройное здание общепринятого мнения. Идемте, нам надо поспешить. Никто не знает, даже я, каков темп времени в этом месте. Рискуем опоздать.

– Не пойду, – заупрямился Полуянов, – пока не скажете, куда, на встречу с кем мы рискуем опоздать.

– Могу сказать одно: ожидающие нас не являются «хронохирургами» или их слугами. Мало того, ваших друзей ведут в том же направлении, и с ними вы встретитесь тоже. Этого достаточно?

Федор помолчал, размышляя о странном доверии, которое он сейчас испытывал к Маричу, и с неохотой кивнул.

– Честно говоря, звучит не очень убедительно, но, похоже, у меня нет выбора.

Коридор-тюрьма вскоре закончился, уткнувшись в глухую каменную стену с узором пластов разных пород. Пройти дальше не удалось. Стена казалась настоящей со всеми вытекающими отсюда последствиями.

– Странно, – протянул инженер, колупнув кинжалом один из пластов, похожий на мрамор. – Пересечение явно произошло недавно, и, судя по всему, происходит неуклонное вырождение континуума.

– Что это значит?

– Наш «перекресток пространств» упрощается, скатывается в трехмерье, иными словами, вырождается, понимаете? Скоро из многомерного объекта он станет трехмерным, глыбой камня или металла, например. Хотя возможен и провал ниже, в двумерный, а то и одномерный объект.