Читать книгу - "Плацдарм - Сергей Звонарев"

и только-только приходили в себя. Однако, когда Кувалдов заикнулся об этом, Тухачевский резко его прервал и заявил, что процесс «прихода в себя» необходимо резко ускорить, иначе по руководству железной дороги будут сделаны серьезные выводы. На этой ноте разговор и закончился.

Кувалдов тут же собрал совещание, и в максимально доступных выражениях постарался донести мысль командующего до своих заместителей и руководителей подразделений. Надо сказать, это он умел делать хорошо — потому и занимал должность начальника станции последние пятнадцать лет, удержавшись в том числе и во время чисток середины тридцатых, когда органы вычищали всех сталинистов — и тех, кого заподозрили в сочувствии взглядам Сталина, — из руководящих кресел. Когда город пришлось оставить, Кувалдов, как и другие работники депо, отправился в эвакуацию за Урал, где неплохо проявил себя в деле развития местной железнодорожной сети. И вот теперь, вернувшись в родной город, он занимался восстановлением дороги уже здесь, на отвоеванных территориях.

Пинок, переданный Кувалдовым подчиненным, возымел действие, и уже через пару часов одну из «овечек», брошенных немцами при отступлении, принялись готовить к выходу на маршрут. Состояние паровоза, выпущенного еще до революции, вызывало серьезные сомнения в его способности преодолеть четыреста километров от Котельнича до Судиславля, однако выбора не оставалось — Тухачевский приказал отправить эшелон до истечения суток. Теперь требовалось найти и подготовить платформы, способные выдержать сорок пять тонн — именно столько весил каждый «Лев». Телефон в кабинете Кувалдова работал без передышки, транслируя указания и эмоции своего хозяина во всего уголки железнодорожной станции. В результате начальнику удалось собрать двенадцать платформ, пригодных для транспортировки танков. Ближе к вечеру Кувалдов сообщил в штаб Тухачевского: двенадцать «Львов» — это все, что он сможет отправить до исхода дня. Реакции маршала не последовало, что начальник счел добрым знаком: возможно, наконец-то до военных дошло, что восстановить разрушенное хозяйство по щелчку пальцев не получится. Погрузка началась в десять вечера, когда уже стемнело. Освещение станции еще не удалось наладить как следует, так что пришлось включить танковые фары, дающие не самый удобный горизонтальный свет, зачастую слепивших рабочих. Кувалдова уговаривали отложить отправление эшелона до утра, но тот даже не стал звонить в штаб, заранее зная, что и в каких выражениях скажет маршал в ответ на такое предложение. В результате одиннадцать танков удалось завести на платформу, но последний, двенадцатый, управляемый неопытным механиком, рванул на погрузку слишком резко, и, проскочив платформу по стальным листам, опрокинулся вниз, прямо на соседний путь. Поврежденную платформу отцепили, и еще до полуночи состав с одиннадцатью «Львами» выехал со станции.

Кувалдов, с облечением вздохнув, отправился в свой кабинет, где, не раздеваясь, рухнул на диван и тут же уснул.

Глава 79.ДИВЕРСИИ

Сплошной линии фронта под Щедрино больше не было.

Немцы без тщательной разведки вперед не шли — вероятно, опасались сюрпризов вроде тех, что устроил огневой взвод под командованием лейтенанта Гурова. В штабе Говорова кипела работа: оборона теперь строилась на отдельных опорных пунктах, подготовленных в рощицах, оживлявших широкие поля вокруг Щедрино. На большой карте, висевшей в штабе, опорные пункты отмечались красными флажками. Сейчас эти флажки окружали село с юга и прикрывали с флангов, но между немцами, занявшими бывший танковый окоп и самим Щедрино простиралось чистое поле, так что никакой возможности организовать там оборонительный рубеж не просматривалось.

— Как идет эвакуация жителей? — спросил Говоров.

— С переменным успехом, — ответил начальник штаба. — Многие не хотят уходить, особенно старики. Говорят, лучше умереть здесь, в родном доме.

— Что с размещением эвакуированных?

— Проблемы есть, но решаются. Люди Орловского этим занимаются. Он заверяет, что все будет в порядке.

Генерал кивнул.

— Если Орловский сказал, так и будет… Ладно, Василий Евгеньевич, давай к нашим делам.

Начальник штаба кратко доложил оперативную обстановку после отступления с передовых позиций. Впрочем, Говоров в общих чертах и так ее представлял: с имеющимися силами он не мог сражаться с немцами в открытом поле, а только наносить локальные контратакующие удары в отдельных направлениях.

— Сколько у нас зенитных орудий калибра 85 мм? — спросил генерал после того, как начальник штаба закончил доклад.

— Четыре огневых взвода по два орудия, — ответил тот.

— Предлагаю направить их на борьбу с танками, — сказал генерал. — Рассредоточить зенитки по одной и оборудовать скрытные огневые точки, незаметные для наблюдения с воздуха. Что думаешь, Василий Евгеньевич?

— Тогда небо будет полностью за немцами.

— Оно и так за немцами, — ответил Говоров. — «Юнкерсы» не боятся спускаться на низкие высоты, несмотря на наш огонь.

— Они несут потери, — напомнил начштаба.

— Верно, — согласился генерал, — но Модель, видимо, готов на это пойти. Судьба сражения будет решаться на земле, а не в воздухе… Так что давай сделаем именно так. Прикинь вместе с Алексеевым, где лучше разместить зенитки, чтобы они могли вести огонь по танкам.

Майор Алексеев был командиром дивизиона зенитных орудий, и он явно не будет в восторге от такого использования своих пушек. Но что поделать — общая задача важнее личных предпочтений.

— Есть, товарищ генерал.

— А что у нас с танками Ковалева?

— Идут маршем от Судиславля, — ответил начштаба. — Пока у них только пять машин.

— Пять машин… да, чтобы переломить ситуацию, этого недостаточно. А что с остальными? Тухачевский ведь обещал батальон.

— Да, но большая часть машин до сих пор в Котельниче.

— В Котельниче? — резко переспросил Говоров подошел к карте. — Но это же пятьсот километров отсюда! Своим ходом сюда дойдет дай бог половина!

— Они организуют переброску батальона по железной дороге.

Начальник штаба подошел к карте.

— Эшелон движется от Котельнича до Судиславля, — Василий Евгеньевич показал маршрут, — там эшелон разгружают, и дальше, от Судиславля через Кострому танки движутся своим ходом.

— Это уже лучше, — отреагировал генерал. — Когда вышел эшелон?

— Примерно в полночь. Если все пройдет без происшествий, ночью прибудет в конечную точку.

— Ночью, говоришь… значит в лучшем случае утром батальон начнет движение, а у нас будет к вечеру.

— Я бы на это не рассчитывал, товарищ генерал, — сказал начштаба. — Надо еще добраться до Судиславля. Неизвестно, в каком состоянии у них подвижной состав, ведь город недавно освободили, бои там были тяжелые.

— Да, ты прав… — произнес Говоров и после недолгого раздумья резюмировал:

— В общем, так: я считаю, что после сегодняшнего успеха немцы возьмут паузу до завтра — на отдых, разведку и ремонт. Завтра с утра начнется бой за Щедрино. Полагаю, в это раз Модель сразу введет в бой все силы, оставив небольшой танковый резерв. Наша тактика — локальные удары из засад, в бой на открытой местности