Читать книгу - "Фантастика 2025-46 - Маркус Кас"

пойду прямиком к хвостатой красотке в горах.

Разложив содержимое выданного нам снаряжения, я тут же понимаю, что треснуло, когда я рухнул с дерева. Это была рация, которая превратилась в крошево пластика и металла.

Бутылке с водой повезло больше. Полуторалитровый стальной баллон превратился в плоскую фляжку, но выдержал. По-крайней мере от жажды я не умру. Как и от голода, потому что кто-то заботливо положил в рюкзак питательные батончики, куски вяленого не пойми чего и банку тушенки.

Странный набор, ну да ладно. Банку можно использовать как снаряд, таким с размаху попадешь в голову — можно и контузить.

А вот из оружия у меня только здоровенный нож на поясе. Ну хоть его не потерял. Правильно, зачем мне обычное оружие, когда я могу призывать пламенеющий меч? Вот я молодец, конечно.

Но что меня действительно радует — так это уцелевшая аптечка. В крепком железном кейсе, который лишь чуть промялся сбоку. Остается вспомнить, что нам вдалбливали в головы на кратком курсе по оказанию первой медицинской помощи в пустыне.

Раздеваюсь до пояса, морщась от боли. Все, адреналин отпустил, сейчас главное успеть, пока не накрыло. Еще одна отключка и я тут и окочурюсь.

Ну хоть попали мне в левое плечо, маленькая, но радость. В отличие от Магнуса, одинаково управляться обеими руками я не умею.

Судя по вялому кровотечению и отсутствию выходной раны, пуля застряла в районе бицепса или дельты. Засела в мясце, как выражается Бэс. Я несколько секунд перевожу взгляд с плеча на нож и обратно.

— Неее, — меня передергивает.

Выковырять пулю, которая не дает мне пользоваться силой — точно плохая идея. Если она не задела что-то важное, то я однозначно задену, воткнув в себя нож. Второй раз мне не повезет. Или третий… Короче, так испытывать удачу не время и не место.

От холода кожа покрывается мурашками, пальцы начинают неметь. Надо торопиться. Заливаю обеззараживающим, промывая отверстие, не жалея, и прокусываю до крови губу.

Сука, как же больно то! В аптечке находится и обезболивающее с антибиотиками. Конечно же в виде инъекций. Сую в рот рукав толстой куртки и хватаю шприц. Руки дрожат и приходится закрыть глаза и минуту ровно дышать, успокаивая себя.

Антибиотик обжигает, растекаясь пламенем под кожей. Из глаз текут слезы, я грызу куртку, стенаю и планомерно обкалываю вокруг. Затем обезболивающее, которое тут же приносит хоть небольшое, но облегчение.

Делаю короткий перерыв, прислоняясь к ледяному камню голой спиной. Вдох и выдох, вдох и выдох. Боль притупляется лекарством, жар немного спадает, я начинаю мерзнуть.

Я до последнего оттягиваю момент, когда нужно воткнуть в растревоженную рану кусок ватного тампона. Но зашить себя я не смогу, от иголок уже и без того мутит.

Орнуть все же приходится, как я не стараюсь стиснуть зубы и молчать. Залепляю широким пластырем, крепко перебинтовываю и одеваюсь. Меня потряхивает, но обезболивающее уже вовсю работает.

Вернусь, найду того, кто собирал мне рюкзак и проставлюсь. Только сначала эту дрянь вытащить из меня надо. Под нормальным наркозом.

Собираюсь, вооружаюсь ножом и маленьким фонариком, который тоже оказался целым и отхожу подальше от светового пятна.

Жду я долго. Свет начинает тускнеть, сначала еле заметно, а потом все быстрее и быстрее. Холод пробирается до самых костей, несмотря на то, что делаю легкую разминку каждые десять минут.

Никто не приходит и сверху не доносится ни звука. Только еще один кусок скалы шумно обваливается вниз. Я съедаю половину запасов и выпиваю почти всю воду, жажда наваливается такая, словно я опять в пустыне.

Думаю уже начать орать «эгегей», но понимаю, что бесполезно. Если бы меня искали, их крики я бы услышал. А раз я не слышу их, то и они меня тоже. А вот кто-нибудь другой может.

Рука снова начинает болеть и поднимается температура. Тяжело вздыхаю и включаю фонарик, светя в темный угол. Луч прорезает мрак и упирается в камень. Я рыщу по нему и вижу провал, уходящий вниз.

— Ну что, хозяйка горы, примешь? — усмехаюсь я, вспомнив древнюю детскую сказку.

Вроде в ней все хорошо закончилось. Бросаю прощальный взгляд на совсем потускневшую дыру наверху и иду вниз.

В любом случае надо двигаться. Либо здесь есть другой выход, либо… Будет мне шикарный саркофаг из целой горы.

Ход то расширяется, то сужается. Временами приходится идти, пригибаясь. Несколько раз я прохожу пещеры, небольшие и гулкие. В них мои шаги разносятся словно по всей горе, затихая где-то глубоко внизу.

В эти моменты я замираю, слушая эхо и кто на него ответит. Но, к моему счастью, ответа не следует.

Воздух становится холоднее и тяжелее, уклон небольшой, но я чувствую что спускаюсь все глубже. Никаких ответвлений на пути не встречается, так что выбора у меня нет, только прямо. Несколько раз ловлю себя на том, что чуть не запускаю поиск. Темнота, сырость и холод начинают раздражать.

Еще и в самых узких местах откуда-то вылезает клаустрофобия. Я начинаю представлять какое количество тонн камня над моей головой и ловлю легкую паническую атаку, начав задыхаться.

Помогает перекус и мат. Родной и русский, он лихо уносится вниз. Это придает мне заряд бодрости и улучшает настроение.

Хватает его ненадолго. Я иду уже хрен знает сколько времени и, вероятно, спустился ниже уровня моря. Похоже, придется возвращаться назад.

И, когда я прохожу очередную пещеру и снова попадаю в широкий длинный проход, уже более ощутимым уклоном ведущий вниз, решаю, что идея была плохая. Плечо горит, ноги гудят и накатывает усталость.

Я останавливаюсь в задумчивости. Жаль потраченного времени и все еще тлеет надежда, что пройдя такой длинный путь, я почти добрался до цели. Но разум настойчиво подсказывает, что лучше идти обратно, пока есть силы.

И тут фонарик мигает. По спине пробегают мурашки. Хтонь, если я сейчас останусь без света и мне придется столько же возвращаться в полной темноте, я точно свихнусь.

Свет гаснет, всего на долю секунды, но я вздрагиваю, чуть не выронив фонарик из руки. Трясу его и яркость возвращается в норму. Фууух. Нет, это точно была плохая идея.

— Ну на хрен! — приободряю я сам себя и разворачиваюсь в обратную сторону.

Нога проскальзывает на мокром камне, я хватаюсь за стены, вляпываясь во что-то влажное и мягкое, стряхиваю с пальцев непонятную слизь. Даже не пытаясь разглядеть, что это было, вытираю руку о штаны и делаю несколько уверенных шагов.

Шурх. Звук, неожиданный и отчетливый, раздается за моей спиной. Застываю. Шууурх. Нет уж, я