Читать книгу - "Черный выход - Денис Бурмистров"

Все эти факторы довлели над Фоминым, пока они с Гошей отсиживались после драки на квартире у какой-то очередной девушки Чеснокова. Девушка неделю как уехала в Новосиб на сессию, оставив фактически бездомному Гоше ключи, так что грех было не воспользоваться. Но друзья понимали – что-то надо решать, и решать быстро.

– Заявятся домой как пить дать, – озабоченно сказал Игорь, стоя у окна с чашкой остывшего кофе в руке. – А там мать и сестра.

– А отчим? – спросил Гоша, потягивая трубку на длинном мундштуке и выпуская в потолок густые клубы дыма.

Фомин посмотрел на друга.

– А что отчим? Чем он может помочь?

– Ну не знаю. Он вроде бывший сталкер, нет? Может, связи остались?

– Он если и был сталкером, то очень давно, еще когда отец был жив. А сейчас так, барыга мелкий. Говорит, что занимается керамической плиткой и метизами.

– Говорит? А ты сам не интересовался?

Игорь неопределенно пожал плечами, пригубил кофе.

– У нас с ним как-то сразу не заладилось, – ответил он. – Он попытался установить дома свои правила, я сразу объяснил, что буду жить так, как жил до него. Да и вообще какой-то он скользкий, противный. Не хочу иметь с ним ничего общего.

– А мать?

– Что мать?

– Ну, – Гоша смущенно заерзал. – Мать-то как с ним?

– Да как… Не знаю. Ощущение, что она с ним сошлась только из-за того, чтобы меня на ноги поднять. А сейчас же не выгонишь, правда? Живем каждый своей жизнью, просто под одной крышей. Играем в семью. Да и, сам знаешь, у мамы что-то здоровье в последнее время не очень, не до отчима.

– Надо ее Борисычу показать, – заключил Чесноков. – Он ее вмиг на ноги поставит.

– Надо будет, – согласился Игорь, но тут же осекся: – Если жив останусь.

– Прорвемся, – со всем возможным оптимизмом сказал Гоша.

Фомин задумчиво посмотрел на него, пожевал губы. Потом, решив что-то для себя, отставил недопитый кофе в сторону и направился прочь из кухни.

– Пойду в туалет, – прокомментировал он другу, выходя в коридор. Оказавшись перед входной дверью, схватил с трюмо ключи, поднял ботинки и, щелкнув засовом, выскочил в подъезд. И, пока Гоша не опомнился, запер дверь снаружи.

На кухне с грохотом упал стул. Фомин торопливо принялся надевать ботинки.

В дверь забарабанили.

– Эй! – возмущенно заорал Гоша. – Ты чего надумал, придурок?

– Извини, дружище, извини, – забормотал Игорь, сражаясь со шнурками. – Я не могу тебя в это впутывать!

– Открой дверь!

– Нет! – Узелки наконец сформировались в бантики, и Игорь распрямился, глядя в холодный дверной глазок. – Так надо. Ключи оставляю под ковриком.

– Не смей! Игорь, я не шучу! Открой дверь! Я тебя одного не брошу!

– Я тебе позвоню как все закончится!

Фомин торопливо побежал по ступенькам вниз.

– Я спрыгну в окно! – вслед проорал разъяренный Гоша.

– Четвертый этаж, дебил, – беззлобно буркнул Фомин.

В ответ, словно друг мог его слышать, оглушительно грохнула дверь.

Игорь почти выскочил на улицу, когда завибрировал сотовый. Скорее по привычке, ожидая увидеть номер Гоши, парень вытащил телефон.

На дисплее высвечивался номер отчима.

– Алле, – озадаченно ответил Фомин.

– Приезжай домой, – голос Востока был как обычно сух и бесцветен. – Есть разговор.

Шиповалов Александр Сергеевич, известный как Саша Восток, сидел за длинным столом в беседке собственного коттеджа и без особенного интереса грел в ладони стопку с коньяком. Напротив него, за бутылкой «Энисели» и блюдом с фруктами, развалившись в плетеном кресле, курил худой и жилистый мужчина примерно одного с Востоком возраста. Пальцы его были покрыты полустертыми блатными татуировками, один глаз заливало бельмо.

Рядом с незнакомцем стоял, набычившись, бандит, которого Игорь приложил ломиком. Стоило только Фомину войти во двор, как бандит злобно засопел, а его руки нервно сжались в кулаки.

Отчим краем глаза заметил Игоря, повернулся к нему и тоном извиняющегося за нерадивого отпрыска отца сказал:

– А вот и Игорек пожаловал, пасынок мой.

Худой смерил Фомина пронзительным взглядом. Игорь не отвел глаз, с вызовом разглядывал незнакомца, его покрытое морщинами лицо, тонкую линию губ, острый нос.

– Здравствуй, Игорь, – наконец сказал худой.

– Здрасте, – буркнул в ответ Фомин.

– Игорь, – обратился отчим. – Перед тобой Рустам Хазаров.

Игорь почувствовал, как по шее и спине пробежал холодок, а под ложечкой трусливо засосало. Сам Хазар!

Хазар, казалось, насмотрелся на Фомина, перевел взгляд обратно на отчима. Сделал глоток коньяка, пожевывая губы.

– Игорь, поднимись к себе, – обратился Восток к пасынку.

– Но… – Игорь хотел все объяснить, однако отчим жестом прервал его. Сказал с нажимом:

– Иди.

И Игорь пошел, ощущая на затылке тяжелый взгляд избитого бандита.

Как он поднимался к себе, парень не помнил. Отметил лишь, что матери дома нет. Запретил себе думать, что с ней что-то случилось.

Черт, сам Хазар приехал! Тот, о ком в городе ходили легенды, и зачастую не самые успокаивающие. И о методах главного наркоторговца города все были наслышаны – и как по его приказу расстреляли Витю Кота, который посмел засеять собственные плантации конопли. Как он друг за другом угробил в «мясорубке» двух сотрудников миграционной службы, посмевших шантажировать его. И далее, далее, далее…

Но почему он разговаривает с отчимом? Старые знакомые? Или отчим, а с ним мать в заложниках? Ведь никто не станет говорить с ним, с Игорем, а отчим с Хазаром почти ровесники, да и Восток какой-никакой авторитет имеет. По крайней мере Фомин хотел в это верить. Может, все срастется?

Минуты шли, словно часы. Фомин загнанным в клетку тигром мерил шагами комнату, нервно постукивая по костяшкам пальцев карандашом. Терпения не хватало, ему казалось, что за стенами творится нечто ужасное, что он не должен вот так покорно ждать своей участи. Но ему каждый раз вспоминался тон отчима и взгляд Хазара, после чего он решался подождать еще пять минут. И еще пять. И еще.

Наконец, изведенный и накрученный, он вытащил из стола старый охотничий нож, с которым ходил в лес еще в детстве, и остановился перед часами.

Вот сейчас, сейчас стрелка добежит до двадцати, и все, надо выходить. А там будь что будет!

Шаги Игорь услышал не сразу. Отвлеченный собственными тяжелыми мыслями, он пропустил момент, когда прихрамывающая походка отчима донеслась с лестницы и приблизилась к двери. Восток вошел без стука.