Читать книгу - "Ош. Жатва. Том 1 - Артём Александрович Мичурин"

сукна. — Это для вашего оруженосца. Надеюсь, придётся впору.

— Для кого?

— Тот юноша, что вас сопровождает. Ему следует делать это и на балу. Вы дворянин. Не забыли? Кроме того, он станет вашим секундантом.

— И что делает оруженосец? Будет меч за мной таскать?

— Именно. Вальсировать с таким оружием на боку не слишком-то удобно.

— Стилет-то хоть оставить можно?

— Да. В дуэли он тоже пригодится.

— А почему нельзя ограничиться только стилетом или кинжалом? Этот ваш зарубленный мечник, может, был и неплох, но зуб даю, что накоротке я буду куда лучше. Выбор оружия ведь останется за мной, если Ройтер сам бросит вызов.

— Дворяне не дерутся на ножах. Вы же не хотите, чтобы он заподозрил неладное?

— Понятно, сплошные классовые предрассудки. А что должен делать секундант?

— Следить за соблюдением дуэльного кодекса, разумеется. Как я уже говорил, секунданты должны убедиться, что дуэлянты не носят доспехов, если иное не предусмотрено условиями поединка. Но доспехов у вас нет, а маркиз — я уверен — потребует немедленной сатисфакции, поэтому тоже должен быть не защищён, что вам, безусловно, на руку. Кроме того, секундант даёт дуэлянту-противнику платок, чтобы обтереть клинки — это на случай применения яда. Платок лучше обработать крепким алкоголем. Как видите, всё довольно просто.

— В целом да. Меня не покидает только один вопрос — с какого хера Ройтеру приглашать на бал какого-то заезжего вельможу с края света? Он не почует подвоха, увидев незнакомое рыло у себя в бальной зале? Не говоря уж о том, что это рыло потеряет все рамки приличия и начнёт провоцировать конфликт.

— Такое возможно, — покивал Сезар. — Поэтому вы прибудете на бал с большим опозданием, к полуночи. Тогда все уже успеют как следует распробовать ассортимент винных погребов, и им будет не до вас. Маркиз тоже не прочь заложить за воротник и вряд ли удержит в памяти под сотню гостей. А когда дело дойдёт до сатисфакции, ему будет уже плевать, как вы попали на бал.

— Маркиз импульсивен?

— Мягко говоря.

— Жена, дочери есть?

— Он бездетный и убеждённый холостяк. Но неравнодушен к баронессе де Монжу. Как и все прочие мужчины, хоть раз имевшие счастье её видеть. Она наверняка будет на балу, и маркиз — как пить дать — будет возле неё виться.

— Как мне её узнать?

— Это просто. Роскошная огненно-рыжая дама с изумрудными глазами и улыбкой испорченного ребёнка. На вид ей около двадцати.

— А на самом деле?

Сезар состроил глумливую гримасу и причмокнул:

— Говорят, возраст женщины равен её мастерству, демонстрируемому в будуаре. А я, увы, не могу похвастать подобным знанием в отношении баронессы.

— То есть, ей вполне может быть несколько веков?

— Ну нет. Это немного иначе работает.

— Вы ведь в курсе, что я в Оше без году неделю?

— Разумеется. И вполне понимаю ваш интерес. Думаю, баронессе от тридцати до пятидесяти. Видите ли, никакие души не помогут слишком долго сохранять внешнюю молодость, если ваше тело не претерпело перерождения. Вы, в силу своего краткого пребывания здесь, вряд ли успели столкнуться с обладателями великих душ. Иначе заметили бы, что их рост аномально высок. Такие телесные трансформации происходят не постепенно. Для этого существует так называемый обряд перехода, или Magni Corporis. Он разрешён лишь представителям высшего дворянства и духовенства. В нашем захолустье вы таких не встретите. Обряд небезопасен и требует тщательной подготовки. Я слышал, зрелище это до того мерзкое, что проводящие его храмовники лишены зрения, дабы не становиться свидетелями конфуза небожителей. После обряда телесная оболочка увеличивается в размерах, как минимум. А может приобрести и другие изменения, в зависимости от поглощённой великой души. Но вот с сохранением молодости после этого должен быть полный порядок.

— Так Ройтер не из этих?

— О нет. Маркиз знатен, но великой душой не обладает. Он чуть повыше вас. Так что не переживайте, дотянитесь.

— Спасибо, успокоили. А я уж боялся, что придётся шмыгать у него между ног и бить по яйцам.

Сезар расплылся в улыбке:

— Я бы на такое посмотрел. Яйца у маркиза крепкие, надеюсь, и ваши — не пашот. Без обид, просто, фигура речи.

— Ага. Простите моё любопытство, но... Почему вы сами — человек явно не лишённый доступа к душам — выглядите как скукоженная жопа моей прабабки? Фигура речи, без обид.

Сезар беззлобно усмехнулся и пожал плечами:

— Не повезло. Ош принял меня уже в том возрасте, когда, проснувшись, понимаешь, что жив, только благодаря ломоте во всём теле. Но — вы удивитесь — и к такому можно привыкнуть, мне вот удалось.

— Если вы утоните, и ко дну прилипните, год лежите, два лежите, а потом привыкните, — вспомнился мне стишок. — Сколько вам?

— Ну... — старик поджал губу и устремил взгляд в бесконечность, занимаясь непростыми арифметическими вычислениями. — Я бы сказал, что инквизиция должна была заинтересоваться мною уже раз семь, не перебирайся я каждые двадцать лет на новое место. Долголетие чревато тем, что соседи через некоторое время начинают болтать, а чёртовы святоши очень чутко внемлют разным сплетням.

— Непросто, наверное, каждый раз заново строить криминальную империю.

— Проще, чем кажется. Сильно проще. Люди одинаковы повсюду и во все времена. Кстати, как дела дома?

— Ничего нового. Грабят, насилуют, убивают. Однажды, правда, взялись за последний пункт как следует, засучив рукава, немного до конца не довели. Но у них ещё будет шанс, я уверен.

— Да... Знаете, в Оше можно прожить десятки человеческих жизней, прожить по-разному, набираясь всё больше мудрости. Но главный вывод, к которому в конце концов приходишь — люди неисправимы.

Этот дед начинает мне нравиться.

— Говорят, есть один способ. Даже горбатым помогает.

Сезар прищурил хитрые зенки и, чуть поразмыслив, глухо по-старчески рассмеялся.

— Что ж, надеюсь, ваш чудодейственный способ поможет и маркизу сегодня ночью. А пока переоденьтесь, ни к чему сейчас привлекать внимание. Верхом скакать обучены?

— Жокей из меня херовый, но с какой стороны к лошади подходить знаю, — похвастал я, вступив в битву с многочисленными пуговицами.

— Отлично. В «Хромой гусыне» вас будут ждать две осёдланных кобылы. Негоже являться на светский раут пешком, да и путь неблизкий.

— Вторая для оруженосца?

— Конечно.

— Почему вы уверены, что он умеет скакать верхом?

— Волдо Кёлер — смышлёный парнишка,