Читать книгу - "Архитектор Душ II - Александр Вольт"

такое ходит огромная толпа людей, — сказал я, оглядывая это безумие.

— Чаще надо в свет выбираться на разные выставки, — с легкой усмешкой ответила Лидия. — Много интересного можно увидеть.

Мы медленно пошли вдоль рядов, заставленных клетками и вольерами. И я должен признать — зрелище было завораживающим. Вот, вальяжно развалившись на шелковых подушках, сидели персидские коты, похожие на недовольных всем на свете аристократов. Их приплюснутые морды выражали вселенскую скорбь.

Дальше шли мейн-куны — настоящие гиганты кошачьего мира. Они смотрели на суетящихся людей со спокойствием, а в их взгляде читалось превосходство хищника. Один из них, с мощными лапами и кисточками на ушах, как у рыси, лениво потянулся, и я невольно восхитился его силой и грацией.

Алиса же прилипла к вольеру с сиамскими кошками. Изящные, с точеными мордочками и пронзительными голубыми глазами, они громко и требовательно мяукали, общаясь с каждым, кто подходил к их клетке.

— Смотри какие разговорчивые! — с восторгом сказала она.

Были тут и сфинксы, похожие на маленьких инопланетян, с бархатистой морщинистой кожей и огромными ушами. Я, как медик, не мог не оценить их необычную анатомию, но Лидия, посмотрев на них, лишь деликатно поморщилась.

Затем начались показательные выступления на небольшой сцене. Сначала было «кошачье дефиле», где хозяева шагали вместе со своими питомцами перед судьями, а те с серьезными лицами оценивали их походку, качество шерсти и «общую гармонию».

Потом были какие-то конкурсы, где кошки, к моему удивлению, действительно выполняли команды: приносили мячики, прыгали через обручи и даже давали лапу.

Под конец дня состоялся финал. На сцену вынесли трех финалистов. Напряжение в зале достигло своего пика. Ведущий вскрыл конверт и торжественно объявил победителя. Им стала очаровательная вислоухая шотландка серо-голубого окраса, набравшая, по словам жюри, больше всего баллов «за ум, покладистый характер и идеальную чистоту породы».

Хозяйка кошки, полная дама в цветастом платье, расплакалась от счастья, а сама победительница, не обращая внимания на аплодисменты и вспышки камер, с королевским безразличием принялась вылизывать лапу.

— Ну как вам? — поинтересовалась Лидия, когда мы вышли из шумного павильона на свежий воздух.

— Очень красиво! — с неподдельным восторгом ответила Алиса. — Я вообще обожаю животных, и всегда хотела завести кота или собачку, но папа был против. Всегда говорил, что ими некому будет заниматься, — она на мгновение даже поникла. — Но, с другой стороны, я была лишена трагедий, когда с ними приходится расставаться, что рано или поздно случается. Так что да, мне понравилось. Они чудесные.

— Громов? — обратилась она ко мне.

— Коты крутые, — коротко сказал я. — Хотя мое мнение, что собаки — более верные спутники по жизни, никто не переломит.

— Я и не собиралась, — улыбнулась Лидия. — Рада, что вам понравилось.

— Хорошо, — сказал я, открывая дверь машины. — Тогда теперь нам надо еще к Рихтеровичу.

Лидия, уже садясь на переднее пассажирское сиденье, удивленно посмотрела на меня.

— Сегодня?

— Сейчас. Вбей адрес, пожалуйста.

Она, ничего не ответив, взяла мой телефон и вбила в «ИмперКарты» нужный адрес. Мы поехали.

Навигатор привел нас в самый престижный район города, к побережью. Машина остановилась перед высоким каменным забором, за которым виднелась крыша огромного особняка, построенного в средиземноморском стиле.

— Ничего себе у фехтовальщиков зарплаты, — присвистнув, сказала Алиса, глядя на раскинувшееся за воротами имение.

— Это старые деньги, Алиса, — с легким снобизмом в голосе ответила Лидия, даже не повернув головы. — Такое не зарабатывают. С таким рождаются.

У кованых ворот, преграждавших въезд, застыли двое мужчин в строгих смокингах и темных очках.

Я достал телефон и набрал номер инструктора.

— Феликс Рихтерович, это Виктор Громов. Я подъехал.

Ответа не последовало, связь просто оборвалась. Через секунду массивные ворота беззвучно поползли в стороны. Мы медленно заехали на территорию, вымощенную брусчаткой, и припарковались у центрального входа. Нас уже встречал мужчина во фраке.

— Господин Громов, дамы, — он почтительно склонил голову. — Прошу следовать за мной.

Мы прошли через дом и вышли на задний двор. Там, на идеально ровной площадке с видом на море, стоял мужчина в свободных льняных штанах и распахнутой на груди рубашке.

Мой взгляд тут же почти автоматически, провел анализ. Ему было явно за пятьдесят, об этом говорили морщины у глаз и седина в волосах, что трепались под порывами ветра.

Но его тело словно принадлежало человеку значительно моложе. Дело было не просто в общей рельефности. Я видел специфически развитые, «взрывные» мышцы ног, мощные предплечья и кисти, способные выдержать долгое статическое напряжение и идеально прямую осанку.

Это была не просто хорошая форма. Это была анатомия, отточенная десятилетиями специфических, повторяющихся движений.

— Господин Громов, — сказал он, и по голосу я понял, что это и есть хозяин имения.

— Феликс Рихтерович, — я кивнул головой в знак приветствия.

— А, госпожа Морозова. Рад вас видеть. А вы… — он повернул голову и учтиво кивнул Алисе.

— Алиса Бенуа, — представилась она.

Он снова кивнул, а затем сделал молниеносный выпад в мою сторону и что-то бросил.

Я не успел подумать. Мозг еще обрабатывал картинку — блеск металла, летящего прямо на меня, а тело уже действовало. Рука взметнулась вверх сама, без приказа. Это было странное, почти диссоциативное ощущение, словно я был лишь зрителем в собственном теле.

Пальцы не просто схватили предмет, они легли на рукоять тренировочной рапиры единственно верным хватом. Большой палец лег на плоскую часть, остальные обхватили эфес. В то же самое мгновение ноги сами разошлись в стороны, колени чуть согнулись, а корпус развернулся боком, принимая базовую фехтовальную стойку.

Все это произошло за долю секунды, еще до того, как я успел осознать, что происходит. Это была чистая мышечная память. Не моя. Память Виктора Громова.

— Защищайтесь! — выкрикнул Феликс Рихтерович.

Краем глаза я лишь успел заметить, как он сократил дистанцию и занес шпагу для удара.

Глава 7

Тело встало в позицию само. Эта мысль была мимолетной, потому что в тот же момент сталь клинка Рихтеровича сверкнула на солнце. Пускай я никогда не брал в руки холодного оружия, но тело Громова, его мышечная память, помнила основы.

В следующий миг он уже был рядом. Его выпад был молниеносным и точно нацеленным прямо мне в грудь. Я не успел ни подумать, ни испугаться. Рука дернулась инстинктивно, и рапира отбила