Читать книгу - "Стихия духа - Алекс Рауз"

глупости я поведаю вам чуть позже. А кости чрезмерно амбициозного юноши навеки заняли свое положенное место в моей камере. Ладно, если не браслеты, то вы хоть апартаменты с огромной ванной мне сняли? Ужасно хочется отмыться! Умоляю, не говорите, что вы вообще не подготовились!

Эрин удивленно посмотрела на старших товарищей – совершенно не так ей представлялось первое крупное дело с ее участием.

* * *

Солнечный луч настойчиво пробился сквозь тонкий шелк занавески. Данара раскрыла глаза и с ненавистью задернула шторы плотнее. Тело нещадно саднило, а новое болезненное чувство, поселившееся в ней после прощального разговора с Таали, отказывалось рассеиваться к утру. Переливы птичьих трелей неприятно откликались внутри, а собственные просторные покои, мебель, сплетенная из ветвей светлого дерева лучшими солхари по ее проекту, теперь вызывала только раздражение. Все ее скромные желания на сегодня сводились к ожиданию ночи. Во тьме можно прятать не только выражение лица, но и чувства.

В конце концов она справится и с этим наваждением. Она всегда справлялась, чем этот раз хуже? Данара знала, на что шла… и кого полюбила. Совет мог сколько угодно лебезить перед этим полукровкой, восхищаться его талантами, ценить его мнимую преданность и добродетель. Но обмануть ее было задачей посложнее – наследница Древнего Рода не испытывала столь привычной для других тяги к самообману.

Она медленно провела рукой по бедру – там, где только недавно была рука Таали. Остались после этого вечера и приятные воспоминания. Эльфийка даже позволила себе легкую улыбку при мысли о том, что бы сказал ее отец, узнав такое. Хватило бы у него сил разорвать помолвку за столь непозволительное поведение жениха?

Но даже приятные моменты не могли заглушить жгучие капли яда, терзающие ее душу. Она никогда не жаждала света, она всегда считала чопорность Древних Родов их же проклятием, которое приносит лишь разложение и тлен в старый окостеневший мир Тринваира. Но в ее воле было выбирать свой путь. Даже отец не смог бы принудить Данару к браку, которого она не желала.

Осталась ли теперь с ней ее воля? Остался ли выбор, который она так ценила? В какой момент она стала самоотверженно предана одному из самых жестоких существ, которых знала?

Она сама выбрала тот путь, который не предполагает в дальнейшем никакого выбора, как бы странно это ни звучало. Но на этом свете есть всего один эльф, который купил ее верность навеки. Таали.

Данара вновь рухнула в кровать, против обыкновения натянув одеяло до самой макушки. И в мучительной боли, сладостном наслаждении воспоминания прошлого вечера поглотили ее целиком…

Всю дорогу от ее дома Таали молчал, и Данара почти не смотрела в его сторону. Сердце заходилось стуком пойманной в клетку дикой птицы просто оттого, что он так близко, ближе, чем когда-либо прежде. Она почти могла коснуться его рукой, мимолетно задеть – Данара сотни раз видела, как это случайно происходит у других. Видела и пары, которые в открытую держатся за руки еще до официальной церемонии, которые улыбаются друг другу и на часы уединяются под раскидистыми ветвями. Должно быть, и сам Таали не раз и не два имел такие связи, но только не с ней. Пустые свидания без брака не поощрялись в обществе, хотя никаких законов и публичных казней за этим не стояло. Но что позволено обычным эльфам, невозможно для высокородной наследницы.

За те несколько месяцев, что прошли с их официальной помолвки, о которой было объявлено на Высшем Совете, Таали ни разу не нарушил дозволенных границ. Он был предельно вежлив, предельно отстранен, навещал ее в доме отца каждую неделю, но никогда не задерживался надолго.

И только пристальный взгляд янтарных глаз оставался прежним. Именно он и зацепил Данару, когда она впервые встретила темноволосого эльфа год назад, дожидаясь отца с очередного собрания. О полукровке с даром солхари она слышала довольно много, но в тот день захотела наконец-то лично увидеть его. Темноволосый эльф в пределах Первого Круга – неслыханная дерзость, хотелось бы добавить революционная.

Она шла посмотреть на диковинного зверька, которого приручил отец. Ради развлечения, не более. Она шла посмотреть на цвет волос… Но совершенно не заметила его, когда впервые столкнулась с Таали.

Болезненно-сладкая судорога прошибла ее насквозь, мгновенно сковала тело, а на спине выступил ледяной пот. Мир вокруг померк, окутанный тьмой, и в нем не осталось никого, кроме Данары и янтарных глаз. Слой за слоем с нее содрали одежду, кожу, оставив голые кости и сердце открытыми на пронизывающем холодном ветру. Не осталось манер, чопорности, надменности и даже воли – она с трудом понимала, осталось ли что-то от нее самой. А голое сердце билось и билось все быстрее.

Разве может все это сотворить один лишь взгляд?!

Взять себя в руки тогда, да и каждый раз после, стоило гигантских усилий. Но в тот раз у Данары вышло. И что бы ни говорил ее ответный взгляд, на лице полукровки промелькнула улыбка, легкая, лишь уголком рта. И Данара сочла ее очень красивой.

Сколько раз потом она вспоминала тот день, как часто оживляла в памяти янтарные глаза, пыталась искать мимолетной встречи, и каждый раз будто испытывала себя на прочность, не отводя взгляд, не теряя лица. И Таали тоже смотрел, а порой ей казалось, что искал ее в ответ. Поэтому она не задумываясь ответила согласием на предложение отца о помолвке, чем вызвала немалое его удивление.

Верховный Глядящий за землями Тринваира никогда не был близок с дочерью. Жена рано покинула мир, и Мириала гораздо больше интересовала политика, чем то, что творится в собственном доме. Он был достаточно богат, чтобы дочь ни в чем не нуждалась, и достаточно равнодушен, чтобы ни к чему ее не принуждать. Но Данара никогда не была по-настоящему одна до встречи с Таали, ее всегда окружали няньки, подруги, а потом и ухажеры, все как на подбор чистой крови.

Поделиться своей внезапно вспыхнувшей страстью, которая крепла и росла с каждым днем, превращаясь во что-то гораздо большее, она не могла ни с кем, да и не хотела. Она отдалялась от старого окружения по доброй воле. Данара утонула в чужих глазах и больше не желала выбираться на поверхность.

Пусть она никогда не увидит в ответ тех чувств, которые сжигали ее саму, пусть он никогда не будет бегать за ней, преклоняться, как делали другие до него. Но вот он, Таали, шел рядом с ней. И будет близко гораздо дольше, чем она могла