Читать книгу - "Флот судного дня - Александр Тюрин"

«Батавия». Первая кровь

Тело рабочего лежало неподалеку от частично заштопанной пробоины, словно он мчался во все лопатки из глубины отсека к «выходу» и не добежал каких-то пару метров. По причине исчезновения ног. Собственно, у него ничего не было далее пояса. Все, что находилось ниже, было оторвано или, возможно, срезано. Довольно аккуратно, как будто рядом очень острых клинков. Или, возможно, зубов. Срез поясничного позвонка был в почти идеальном состоянии, в самый раз для музея. Но представить себе челюсти размером в полметра, украшенные острыми, как скальпель, зубами – этакий зуботрон, – не позволяла и самая смелая фантазия. Среди сухопутных хищных млекопитающих последняя тварь с таким размахом челюстей вымерла тридцать миллионов лет назад.

Вещдоки говорят о следующем: то, что прикончило рабочего, не просто настигло его сзади, еще подбросило и с лету отхватило ему половину тела. Даже смерть не стерла с его физиономии выражение ужаса, смешанного с удивлением. Остается лишь добавить, что отмучился он быстро. Пшик и нет. Не у каждого так удачно получается.

Что понадобилось бедняге Ли Хуану в самом отсеке, было неясно. Но, скорее всего, он что-то заметил в проеме пробоины. Это что там во тьме чернеется? Или белеется. Дай-ка гляну. И сунул туда свою глупую маленькую голову, похожую на запеченное яблоко, аюшки-ау.

Он был один из пары операторов, оставшихся на ночь вне «Принцессы Путри», на понтоне, чтобы непосредственно следить за «штопкой» пробоины и «выпеканием» лопастей. Теперь, как оказалось, Ли Хуан был разорван пополам. А другой рабочий, с тяжело запоминаемым и едва произносимым китайским именем, которого я незамысловато, но вполне положительно именовал «Прыг-Прыг» за быстроту движений и скорость реакции, просто исчез. И, судя по полосе крови на краю понтона, его жизнь закончилась в море. Веселенькое начало, да. Почему эти придурки не могли подождать хотя бы неделю, прежде чем расчлениться и пропасть!

После того, как от двух живых тел осталось одно мертвое, да и то половина, у меня состоялся неприятный сеанс связи с господином Чу Чун Шеном. Тот даже не включил видеоканал, видимо, говорил из постели или ванной комнаты. Кажется, плеск воды слышался и чмоканье какое-то. Может, его сейчас какая-то затейница обслуживала прямо в джакузи – у богатых такое мероприятие на завтрак, обед и ужин. Утром – тонкая блондинка, днем – пухленькая рыжая, вечером – тонизирующая крепкая брюнетка.

«Господин Пятницкий, я вас нанял на эту работу для предотвращения неприятностей, а вы их притягиваете, как черная дыра. Если у меня завтра не будет убедительного отчета по этим несчастным случаям, я вас выгоню взашей с волчьим билетом, даже если ремонт «Батавии» будет завершен идеально. Отправитесь торговать лапшой на улице, или что там у вас вместо того – солеными огурцами из бочки». Притом он обильно добавлял какие-то китайские слова, наверное ругательные, вроде «цхао ни ма» и «куеби». Но пробубнил это как-то дежурно, без вздохновения, и вскоре отключился вместе с чмоканьями. Чтоб тебе там откусили чего-нибудь, Чу, под самый корень.

Наилучшими кандидатами на роль убийц были семьдесят два рыбака-даяка, которых я принял на борт. Сейчас полсотни из них болталось на понтоне, который находился в пяти минутах плавания брассом от кормы «Батавии». Вон они там, как суслики выстроились, будто почувствовали, что я о них думаю, – а лучше бы сами прыгнули в море, как лемминги. Тех даяков, которые остались на «Принцессе Путри», можно было как-то проконтролировать – камеры наблюдения не зафиксировали их перемещения по верхней палубе. Все свои дела – то есть жрать, спать и гадить – они справляли, не маяча.

Но те, с позволения сказать, рыбаки, что были переправлены на понтон, могли сотворить все, что угодно. Вид у некоторых, а точнее, у всех этих ибанов был, как у отъявленных головорезов, для которых выпустить кишки или отчикать башку – как чихнуть.

Потом бац, и на связь вышла госпожа Бонакасси, глава службы безопасности на «Батавии». А я не успел и интерьер в стиле Людовика XV подсоединить, так что пришлось общаться на фоне туалетной бумаги. Сразу ясно, дама – напористая, на таких должностях у них может быть только рыба-пила. Сейчас она мне нервы попилит всласть.

– Господин Пятницкий, могли быть какие-то счеты у этих двух рабочих, достаточные, чтобы свести их в подходящее темное время суток? – И голос у этой особы неприятный, в самом деле как у пилы: звенящий и с хрипотцой. Или как у пожилых жеваных латиноамериканок с усиками под носом, которые раздувают порывы буйного ветра из ноздрей. Хотя визуально она вполне приятная особа, какую ожидаешь увидеть в роли продавщицы в модном бутике или стюардессы, и, соответственно, никаких усов.

– Сведение счетов никак не следует из их трудовой биографии, которая у меня имеется в виде двух коротеньких файлов на пятьсот байтов. – Я с удовольствием закончил бы разговор, но понимал, что парой слов не отделаешься. – По крайней мере, оба они были из одной китайской провинции Юньнань, даже из города одного, забыл его название, такое заковыристое…

Собеседница, несколько скривившись, показала, что не понимает.

– Я имею в виду, госпожа Бонакасси, что они не были, к примеру, китайцем и индонезийцем, как операторы на предыдущей вахте, у которых могли случиться межэтнические терки. Это же началось в колониальные времена, когда колонизаторы умело использовали принцип «разделяй и властвуй». И потом продолжилось – вот, к примеру, в 1965 году индонезийцы резали китайцев только так, а пиндосы радовались.

Нет, этого наша «стюардесса» понять не захотела и оценила мою эрудированность отрицательно.

– Что-то вас не туда понесло. А у вас самого, господин Пятницкий, не было случаем каких-нибудь терок с членами вашей команды? К примеру, с теми, кто был недоволен, когда вы взяли на борт семьдесят два даяка, считающихся дикарями и головорезами. Вы ведь не чужды применению насилия, насколько нам известно. Попадали недавно в полицию за драку сразу с пятью местными жителями. О, вы, наверняка, можете рассказать много интересного.