Читать книгу - "Отряд-2 - Алексей Евтушенко"

– Не могу сказать, Руди, что ты полностью не прав, – нарушил, наконец, тишину Дитц, аккуратно вытирая рот салфеткой. – Ситуации, в которых мы раз за разом оказываемся, настолько невероятны, что трудно списать все на случайность. Невольно закрадывается мысль, что нас, действительно, кто-то ведет. Но. Возможно, меня не поймут, однако скажу. – он сделал эффектную паузу. – Я не уверен, что это плохо.

– Плохо – что? Что нас кто-то ведет? – прищурившись спросил Велга.

– Именно. Если хотите, объясню.

– Изволь. А то, боюсь, я действительно тебя не понимаю.

– Постараюсь. Я солдат, а не философ. Но все-таки постараюсь, ибо, как видим, быть просто солдатом уже, оказывается, мало.

Хельмут откинулся всем своим длинным телом на спинку стула, отхлебнул сока, закинул ногу за ногу, закурил и продолжил:

– За свою недолгую, но богатую событиями жизнь, я пришел к банальному выводу: от судьбы не уйдешь. Но от того, что вывод сей банален, лично для меня он не становится менее значимым. Потому что я пришел к данному выводу не умозрительно, а испытал его истинность на собственной шкуре. Думаю, как и любой из вас. Это не значит, что я стал полным фаталистом. Скорее, наоборот. Существование некоего диапазона, в котором все зависит только от поступков отдельно взятого человека, для меня такой же факт, как и существование судьбы. В этом диапазоне – мы полные хозяева своей жизни. Но иногда нас выбрасывает из этого диапазона, или мы сами выходим за его пределы. И тогда нам приходится управлять лишь тем, чем мы можем управлять, потому что иначе, при попытках охватить неохватное и контролировать неконтролируемое, мы обречены на сокрушительное поражение. Теперь о том, что это значит в нашем конкретном случае. Смотрите. На Пейане то, как мы поступим, зависело только от нас. Мы выбрали определенный путь и тем как бы создали для себя новую судьбу. Понимаете? Если бы мы поубивали друг друга, то сейчас некому было бы ломать голову над тем, что делать дальше. Это, кажется очевидным и, вроде бы, не требует особого осмысления, но на самом деле требует. Потому что потом мы попали в мир Ани, и это самое попадание уже от нас никак не зависело. Тут в игру вступила наша новая судьба. Та самая, которую мы создали на Пейане. И теперь, вот, эта судьба продолжается. И мне кажется, что противиться ей также глупо и… как бы поточнее сказать…. а! Безответственно, вот. Глупо и безответственно, как встречать грудью снежную лавину. Давайте представим, что мы сейчас пожмем друг другу руки, плюнем на все и разбежимся в разные стороны, чтобы просто жить в этом богатом и почти благополучном мире. Что будет?

– Ты у меня спрашиваешь? – осведомился Велга.

– У всех. И у тебя тоже. Но, так как ты командир, то у тебя есть право ответить первым.

Александр задумался. Он очень быстро и отчетливо представил себя одного, без товарищей, среди этих странных, живущих двойной жизнью, людей. Чужое будущее. Очень похожее, но тоже чужое прошлое. Да, Хельмут прав. Для того, чтобы это понять, даже не нужна логика. Вполне достаточно чувства. А чувство было такое, что им действительно надо и дальше держаться друг друга. Идти вместе до конца. «До конца чего? – спросил он себя и тут же ответил. – Не знаю. Но думаю, что узнаю, когда дойду». И, когда он по капле испил это понимание до самого дна, и за горечью потерь ощутил сладость приобретений, все тут же встало на свои места. Они еще не прошли свой путь, они еще не вернулись домой. А значит, их война продолжается.

Велга огляделся и столкнулся с выжидательными взглядами солдат. Синими, карими, серыми…. И честный упрямый бунтарь Рудольф Майер, и нахальный, никогда не унывающий Валерка Стихарь, и спокойный гигант с нежной душой ребенка Михаил Малышев, и огненно-рыжий, злой в бою особой веселой злостью Курт Шнайдер, и основательный, молчаливый, надежный, как земля-кормилица Сергей Вешняк, и скромный умница Карл Хейниц, и даже, не входящая формально в их боевое подразделение, юная колдунья Анна, – все они смотрели на него так, словно от его ответа напрямую зависел их дальнейший путь, и пресловутая судьба. И вчерашний лютый враг, а нынче боевой товарищ и друг, обер-лейтенант вермахта Хельмут Дитц, этот длинный белобрысый саксонец, этот хитрый сентиментальный скептик, которому можно доверить собственную жизнь и смерть так же, как сын доверяет отцу подержать мороженное, чтобы завязать развязавшийся на ботинке шнурок, тоже смотрит в упор всепонимающими бледно-голубыми глазами и тоже (внутренне усмехаясь, з-зараза) ждет ответа. А что тут отвечать? Все, по-моему, ясно….

– Я вижу, вы очень легко нашли крайнего, – специальным «командирским» голосом сказал он. – Однако не надейтесь, что вам удастся отсидеться за нашими с Дитцем лейтенантскими спинами. У всех мнения спросим. А потом, как командиры, примем решение. Сам же могу сказать следующее. Я представил себе то, о чем говорит Хельмут: мы разбегаемся в разные стороны и начинаем жить обычной жизнью. Очень хорошо представил. И мне, то, что я себе представил, совсем не понравилось. Не знаю, можно ли объяснить мое чувство при помощи той доморощенной философии, которую нам тут развел господин обер-лейтенант, но знаю точно, что он прав. Каждый человек должен выполнить некую возложенную на него задачу. Возложенную Родиной, судьбой или им самим – не важно. Я ощущаю, что мы свою задачу еще не выполнили. Значит ее надо выполнить, вот и все. Какие будут по этому вопросу мнения?

– Что-то мне это напоминает, – подмигнул насупленному Майеру Валерка Стихарь. – Помнится, совсем недавно мы сидели у Герцога в кабинете и обсуждали похожую ситуацию.

– У Герцога все было ясно, – возразил Малышев. – Там было важное дело, за которое можно было браться, а можно было и не браться. А теперь у нас какое дело? Сплошная неопределенность.

– Вот-вот, – кивнул рыжей головой Шнайдер. – Меня, например, очень интересует следующий вопрос. Каким образом в этом мире зарабатывают деньги?

– А при чем тут это? – удивился Валерка. – Подумаешь, деньги… Говна-пирога!

– А при том, друг мой, – вступил в разговор Майер, – что здесь война ничего не спишет, поскольку войны тут нет. И в ближайшее время не предвидится. Те деньги, что нам оставил Николай, скоро закончатся. Как, впрочем, заканчиваются все и любые деньги. А дальше? Ты вот кто по профессии?

– Я-то? – показал на себя пальцем Стихарь.

– Ага. Именно ты.

Валерка, наморщив лоб, задумался. Остальные с интересом ждали ответа.

– Когда-то был плотником, – неуверенно сообщил он. – Недолго, правда.

– Давно и недолго, – с удовольствием повторил Майер. – Ты уверен, что здесь нужны плотники? Я, вот, до войны работал одно время докером в Гамбурге. И еще я хорошо умею стрелять из пулемета. Не думаю, что эти мои профессиональные навыки пригодятся в этом мире.

– Умение хорошо стрелять из пулемета еще никому никогда не мешало, – философски заметил Вешняк.

– А я бы пошел учиться, – застенчиво улыбнулся Хейниц. – Они здесь, наверное, много знают. Хотя домой, конечно, очень хочется.

– По-моему, мы не о том говорим, – вмешалась Аня. – Вы, мужчины, вечно все путаете и уводите мысль в сторону. Надо будет заработать денег – заработаем. В конце концов, тут есть Полигоны, а, значит, при них должны быть инструкторы. Да с таким боевым опытом, как у вас, вам любая команда за подготовку хорошие деньги заплатит!