Читать книгу - "Замок лорда Валентина - Роберт Силверберг"

– Красивая песня, – задохнулся Валентин, – и твой голос так прекрасен…

– А ты поешь? – спросила она.

– Ну, наверное.

Она протянула ему арфу:

– Спой что-нибудь твое любимое.

Он растерянно повертел в руках маленький инструмент.

– Я не знаю песен.

– Никаких? Ну хоть несколько ты должен знать!

– Похоже, я все забыл.

Она улыбнулась и взяла арфу.

– Хорошо, я научу тебя, только не сейчас.

– Нет, не сейчас.

Валентин нежно поцеловал ее. Она улыбнулась и крепче прижалась к нему. Глаза его привыкли к темноте, и он довольно ясно видел ее маленькое чистое личико с яркими озорными глазами, блестящие растрепанные волосы, трепещущие в ожидании ноздри. Он попытался взять себя в руки, избежать того, что должно вот-вот произойти, не желая брать на себя никаких обязательств, но тут же отбросил эти страхи. Была фестивальная ночь, и они хотели друг друга. Руки Валентина скользнули по спине девушки, переместились вперед, сжали грудь. Он вспомнил, как она стояла обнаженная под очистителем: сильная, стройная, полная внутренней энергии. Он чувствовал, как она дрожит, и понимал, что это не от холода, не от ночной сырости, – казалось, она находится во власти какой-то странной, чуть ли не пугающей силы. Он гладил ее руки, лицо, плечи, с трепетом касался маленьких грудей. Рука скользнула по гладкой коже внутренней стороны ее бедра. Карабелла резко выдохнула и привлекла его к себе.

Они без слов понимали друг друга, каждое движение, каждый жест были настолько ясны и знакомы, как будто они давно уже были любовниками. Стройные ноги обхватили его талию, и они все перекатывались и перекатывались, пока не оказались на берегу ручья и своей разгоряченной кожей не почувствовали его прохладную свежесть.

Потом он в полудреме лежал в ее объятиях, слушая, как бьется ее сердце.

– Мы останемся ночевать здесь, – прошептала Карабелла. – В эту ночь нас никто не потревожит.

Она погладила его лоб, убрала с глаз прядь мягких желтых волос и легонько поцеловала в кончик носа. Она была ласкова и игрива, как котенок, владевшее ею темное возбуждение ушло, сгорело в пламени страсти. Валентин был потрясен, оглушен и растерян. Он пережил внезапный, острый экстаз и в миг этого экстаза будто заглянул через ворота ярчайшего света в таинственную область без цвета, формы и субстанции, едва успел замереть на самом краю этого неведомого – и его резко отбросило назад, в реальный мир.

Он не мог говорить, не было подходящих слов. Карабелла, видимо, чувствовала его состояние и тоже молчала, только обнимала его, нежно покачивала, положив его голову к себе на грудь, и тихонько напевала. В тепле ночи он незаметно для себя заснул. И вновь к нему явились сны-образы, грубые и страшные.

Он опять очутился на знакомой унылой пурпурной равнине. Те же насмешливые лица смотрели на него с багрового неба, но на этот раз он был не один. Перед ним маячило темное лицо, и чье-то присутствие физически давило на него. В недобром сиянии янтарного солнца Валентин не мог разглядеть черты этого лица, но знал, что это его брат. Где-то звучала печальная, тихая музыка, в которой слышалось рыдание. Значит, сон был опасный, угрожающий, смертельный.

Двое мужчин сошлись в страшной дуэли, из которой только один должен выйти живым.

– Брат! – закричал Валентин в ужасе и смятении. – Нет! – Он дергался и извивался и как бы плыл по поверхности сна. На миг ему даже удалось воспарить над ней. Но то, чему обучали с рождения, засело в нем слишком глубоко: он знал, что никому не позволено спасаться бегством от снов или в испуге отбрасывать их от себя; он должен полностью входить в них и подчиняться их приказам. Во сне он встречается с немыслимым, и уклониться от этого означает противопоставить себя сну и погибнуть наяву.

Усилием воли Валентин вновь вернул себя на зыбкую границу между сном и бодрствованием и опять почувствовал злобное присутствие брата-врага. Оба были вооружены, но не одинаково: Валентин держал в руке плохонькую рапиру, его брат – массивную саблю. Со всей своей ловкостью и проворством Валентин отчаянно пытался найти рапирой брешь в защите брата, но это было невозможно. Тот все время парировал его уколы медленными, тяжелыми ударами. Слабое лезвие Валентина отскакивало в сторону и неумолимо тянуло его самого назад по грубой, изрытой земле. Над головой кружились стервятники. С неба лилась клекочущая песня смерти. Скоро должна пролиться кровь, и жизнь вернется к Источнику. Шаг за шагом Валентин отступал, зная, что позади овраг и скоро дальше отступать будет некуда. Рука его болела, глаза слезились от напряжения, во рту скрипел песок, силы были на исходе. Назад… назад…

– Брат! – в отчаянии крикнул он. – Во имя Божества…

Ответом на его мольбу были грубый смех и непристойная ругань. Сабля взвилась и опустилась. Валентин выставил свое оружие. Тело его онемело, он задрожал, когда раздался скрежет металла, и его легкая рапира переломилась. В ту же минуту он попал ногой в торчащую из песка корягу и тяжело упал на землю в переплетенные колючие ветки. Гигантский человек с саблей встал над ним, заслонив солнце и закрыв собой небо. Песня смерти зазвучала убийственно визгливо, стервятники устремились вниз.

Спящий Валентин стонал и вздрагивал. Он повернулся и прижался к Карабелле, набираясь от нее тепла, потому что его окутал страшный холод смертельного сна. Так легко было бы проснуться, уйти от ужаса этих образов, выплыть в безопасность на берега сознания. Но нет. Подчиняясь правилу, он снова и снова бросал себя в кошмар. Огромный человек захохотал. Сабля поднялась. Мир вокруг упавшего тела Валентина качался и рушился. Он направил свой дух к Повелительнице Снов и ждал смертельного удара. Но удар сабли оказался неловким и неудачным: оружие его брата с глухим стуком вонзилось глубоко в песок. Сон тут же изменился. Валентин не слышал больше пронзительной песни смерти, все перевернулось. В него неожиданно влились потоки энергии, и он вскочил на ноги. Брат рывками пытался выдернуть саблю, но Валентин каблуком загнал ее еще глубже и бросился на противника с голыми руками. Теперь уже Валентин одерживал победу, а испуганный брат, отступая под градом ударов, упал на колени и, качая окровавленной головой из стороны в сторону, рычал, как раненый медведь. Он принимал удары, не пытаясь защищаться, и только бормотал: «Брат… брат…» – когда Валентин опрокинул его на песок. Он лежал неподвижно у ног вышедшего победителем в борьбе Валентина. «Пусть скорее настанет утро и освободит меня от сна», – молился он. Было еще темно. Валентин опустил руки и вздрогнул. Безумные образы, разрозненные, но впечатляющие, проплывали в его смятенном мозгу.