Читать книгу - "Вихри Мраморной арки - Конни Уиллис"

Эта же теория вполне объясняет, для чего они высадились в Амхерсте.

Марсиане не учли только двух вещей: характера Дикинсон и ее литературной техники. Это ясно[55]следует из 186В, вторая строфа которого выглядит так:

Просила просто я в письме

Вернуться поскорей —

Тех бесов в родное отечество —

Уважить мое одиночество.

«Просила просто я в письме» — явное преувеличение, однако Дикинсон совершенно точно посылала марсианам записку с определенным требованием, что очевидно из следующей строки: «В смятении и страхе [слишком неразборчиво написано] его они…».[56]

Дикинсон либо продекламировала требование вслух, либо швырнула послание в воронку, либо же сама спустилась в яму, вскрыла цилиндр марсиан и бросила записку внутрь, как ручную гранату.

Способ доставки послания, впрочем, не важен. Важно то, что марсиане потом, как говорится в следующей строке:

Бежали — очень — быстро…

Предвижу возражения, якобы в могиле Дикинсон не имела под рукой письменных принадлежностей, однако следует учитывать викторианскую моду: поэтессу похоронили в типичном белом одеянии, а все викторианские платья снабжались кармашками.[57]

Во время похорон Лавиния, сестра Дикинсон, вложила покойной в руки два гелиотропа, шепотом напутствуя родственницу вручить цветы Господу. Тогда же она тайком поместила в гроб карандаш и набор листочков-самоклеек (или же Дикинсон с ее привычкой писать и рассылать записки сама заблаговременно запаслась канцелярскими принадлежностями).[58]

В дополнение следует отметить, что исключительно серьезный подход к проблемам смерти[59]не чужд литературной поэтической традиции. Данте Габриель Россетти в приступе скорби по умершей Элизабет Россетти вплел листки со стихами в рыжие локоны возлюбленной — после того, как ее положили в гроб.[60]

Как бы то ни было, письменные принадлежности под рукой у Дикинсон оказались. Она нашла им быстрое и эффективное применение, написав несколько строф и отправив их марсианам. Те, ознакомившись с творчеством покойной, расстроились настолько, что вынуждены были прервать миссию и вернуться на Марс.

Выдвигалось множество версий относительно того, что погубило марсиан. Уэллс утверждал, что якобы вторжение остановили земные бактерии — они убили марсиан, приземлившихся в Англии. У пришельцев попросту не было иммунитета. Однако прошла бы не одна неделя, прежде чем зараза подкосила всех пришельцев, а потому причиной их поражения стала не дизентерия, а именно поэзия Дикинсон.

Спенсер предположил, что из-за неразборчивого почерка марсиане неверно прочли послание, приняв его за некий ультиматум. А. Деффис высказался иначе: по его мнению, марсиане, как ярые сторонники правильной пунктуации, пришли в дикий ужас от непомерного использования тире и бессистемного написания слов с заглавной буквы. В свою очередь, по утверждению Ю.-З. Лаббока, марсиан якобы возмутило то, что все стихи Дикинсон запросто ложатся на мелодию «Желтой розы Техаса».[61]

Наиболее логичной представляется версия о том, что марсиан до глубины души оскорбила графическая рифма, к которой все более или менее развитые цивилизации уже давно питают дикое отвращение. Особенно яркие, просто вопиющие примеры графической рифмы можно видеть в номере 186В: «отечество — одиночество» и «гости — прости». Боюсь даже предположить, что скрывает дыра, прожженная в листе стихотворения 272(?).

Теория о графической рифме, как причине поражения захватчиков, подтверждается свидетельством Уэллса об ущербе, причиненном Лондону, где, как известно, «правил» Теннисон, а также дневниковой записью Мюриель Аддлсон о приземлении пришельцев в районе городка Онг (штат Небраска):

Мы как раз собрались на Еженедельную поэтическую встречу дам Онга, когда с улицы донесся ужасающий грохот; Генриетта Маддл в тот момент начинала декламировать «Я пью из жемчужных кружек…». Все подбежали к окну, но не увидели ничего, кроме пыли.[62]Генриетта продолжила декламацию, как вдруг послышался громкий вой и в небо устремился металлический предмет, формой напоминающий сигару.[63]

Немаловажно, что читался стих 214, содержащий рифму[64]«огонь — алкоголь».[65]Таким образом Дикинсон избавила Амхерст от марсиан, а после, как она сама пишет в последних двух строках 186В, «опять легла под дерн сырой — Закрыв глаза — Ушла».

Она не объясняет, как именно записки со стихами с кладбища переместились под забор на заднем дворе ее дома, и нам этого не узнать наверняка,[66]равно как и была ли поэтесса безмерно храброй или же просто осталась верна себе — побрезговала обществом.

Без тени сомнения говорить можно лишь о том, что упомянутые стихотворения Дикинсон вкупе с рядом других[67]документально подтверждают марсианское нашествие на Амхерст. Стихи номер 186В и номер 272(?) следует отнести к Очень позднему, или Постжизненному, периоду творчества автора — не только с тем, чтобы придать им законный статус последних и наиболее важных, но еще и затем, чтобы символизм, заложенный в их названиях, проявился в полной мере. Правильная нумерация будет выглядеть следующим образом: 1775 и 1776 соответственно; тут ясно прослеживается отсылка Дикинсон к праздникам 4 июля[68]и второго Дня независимости (в честь изгнания[69]марсиан из Амхерста).