Читать книгу - "Скорость побега. Чародей поневоле - Кристофер Сташеф"

— Нет, — мотнул головой Том. — Дай мне сказать! Эсперы… Трибунал… они дадут им работу… Мы тут… с ними боремся… а они…

— Тише, не надо, — уговаривал его Род. — Помолчи, я понимаю, что ты хочешь сказать.

Том запрокинул голову, посмотрел на него:

— Ты…

Род кивнул:

— Да. Ты только что сказал мне именно то, чего мне недоставало для полной ясности. А теперь ляг.

Том повис на его руках.

— Скажи мне… Я должен убедиться… что ты все понял правильно…

— Да, я все понял, — пробормотал Род. — ДДТ победит в будущем. И предотвратить его победу вы можете только здесь. А вы еще и друг с другом бьетесь.

— Верно, — вяло кивнул Большой Том. — Ты… должен решить… сейчас… и… господин…

Он что-то прошептал еле слышно, судорожно вдохнул, взволнованно, широко открыл глаза…

Род склонился к нему, прижался ухом к его губам.

— Не погибай… за мечту…

Род нахмурился.

— Не понимаю! — Он подождал немного и спросил: — Ты о чем, Большой Том?

Ответа не было.

Род медленно отстранился, взглянул в остекленевшие глаза.

Осторожно прикоснулся к сонной артерии, задержал руку… отнял и бережно опустил веки умершего.

Медленно встал и отвернулся. Сначала он ничего не видел перед собой.

Затем мало-помалу в глазах у него прояснилось. Он взглянул на растерянных оборванцев, не спускавших глаз с тела Большого Тома.

В их круг робко протиснулась стройная фигурка.

— Г-господин Гэллоугласс?

Роб обернулся и отступил. Оборванцы нерешительно шагнули к телу Тома.

Род, понурив голову, отошел подальше, поднял глаза:

— Чего тебе, Тоби?

— Милорд… — Тоби искоса устремил полный тоски взгляд на кучку нищих. — Милорд, они… Они просят пощады, милорд. Ответим ли мы на их мольбу?

— Пощады? Ах да… Они решили сдаться. — Род кивнул и закрыл глаза.

Потом обернулся, взглянул на коленопреклоненных нищих:

— Честно говоря, не знаю. А Бром что говорит?

— Милорд О’Берин говорит, что надо их пощадить, а королева говорит — не надо. Лорды Логиры согласны с Бромом.

— А королева все равно не согласна, — кивнул Род, горестно поджав губы. — И они хотят, чтобы я решил их спор, так?

— Так, милорд.

Оборванцы немного расступились, и Род мельком увидел застывшее, словно бы восковое лицо Тома.

Он обернулся к Тоби:

— Так вот… Я говорю: да! Их надо пощадить.

Солнце опустилось за холмы. Небо нежно розовело на западе, а на востоке потемнело.

Двенадцать Великих лордов стояли, закованные в кандалы, перед Катариной.

Рядом с ней сидели Туан и Логир, Бром и сэр Марис.

Род стоял чуть поодаль, прислонившись спиной к боку Векса, опустив голову и сложив руки на груди.

Старый герцог Логир сидел понурясь. Глаза его были полны печали, ибо на шаг впереди остальных пленных стоял его сын Ансельм — прямо перед королевой.

Катарина держалась гордо, глаза ее победно сверкали, на щеках играл румянец. Она явно упивалась своей властью.

Род взглянул на нее, и его замутило от отвращения: вместе с победой к королеве вернулись упрямство и высокомерие.

По знаку Брома О’Берина двое герольдов затрубили в фанфары, а когда фанфары отзвучали, вперед вышел третий герольд и развернул свиток пергамента.

— Сим оповещаем всех, кто имеет уши и слышит, что в этот день неверный вассал, Ансельм, сын Логира, учинил подлый мятеж против Катарины, королевы Грамерая, и потому подлежит королевскому суду и казни за государственную измену! — Герольд свернул свиток и возгласил: — Кто выступит в защиту Ансельма, предводителя мятежников?

Все молчали.

Потом поднялся старик Логир.

Он низко поклонился Катарине. Она встретила его поклон гневным взглядом.

— Сказать в защиту мятежника нечего, — прозвучал зычный голос Логира. — Но многое можно сказать в защиту человека, который в силу горячности и легкомыслия своего восстал против того, что счел оскорблением для отца своего и всего рода своего. О да, его деяния были поспешны и даже опасны, но он был ведом чувством оскорбленной чести и сыновнего долга. Более того: теперь, видя, к чему привели его горячность и злоба, он, нося высокий отцовский титул герцога, способен осознать потребность в истинной верности и долге перед королевой.

Катарина улыбнулась и медоточиво проговорила:

— Следовательно, милорд, вы просите меня пощадить этого человека, на совести которого гибель многих тысяч ни в чем не повинных подданных моих, и желаете, чтобы я вновь препоручила его вашей опеке и покровительству, — вы, милорд, который, как мы теперь знаем, однажды уже нарушил свой долг перед королевой?

Логир вздрогнул.

— О нет, любезный милорд! — воскликнула Катарина. Она побледнела, губы ее вытянулись в ниточку. — Вы уже единожды возглавили мятежников, а теперь пытаетесь проделать это вновь!

Лицо Логира окаменело.

Туан привстал со стула. Он побагровел от негодования.

Катарина обернулась к нему и одарила его надменным взором:

— Повелитель оборванцев желает что-то сказать?

Туан, сдерживаясь изо всех сил, скрипнул зубами, он встал и низко поклонился Катарине:

— Моя королева, сегодня за вас самоотверженно сражались отец и сын Логиры. Так неужели вы не даруете жизнь сыну моего отца и моему брату?

Катарина побледнела еще сильнее, прищурилась.

— Благодарю вас, брат мой и отец мой, — тихо проговорил Ансельм.

— Молчи! — взвизгнула Катарина, обернувшись к нему. — Молчи, злобный изменник, трижды ненавистный пес!

Глаза Туана и его отца гневно сверкнули, но оба они промолчали.

Катарина, тяжело дыша, откинулась на спинку походного трона, сжала кулаки, чтобы никто не видел, как дрожат ее пальцы.

— Говорить будешь, когда я повелю тебе говорить, изменник! А покуда я повелеваю тебе молчать!

— Я не стану молчать! Вы не можете унизить меня сильнее, чем я уже унижен! Вы, злобная королева, обрекли меня на смерть и не помилуете меня! Что ж, убейте меня. Наказание за измену — смерть; и я знал о том задолго до того, как взбунтовался против вас. Так казните меня и покончим с этим!

Катарина опустила плечи и процедила сквозь зубы:

— Он сам вынес себе приговор. По закону нашей страны мятежник и изменник должен умереть.

— Законы диктует королева, — негромко проговорил Бром. — Если королева помилует изменника, он останется в живых.