Читать книгу - "Такое разное будущее - Станислав Лем"

Солнце А имеет планетную систему, состоящую из двух групп – дальней и ближней, очень похожую на планетную систему Солнца. Солнце В не имеет планет в собственном значении этого слова: его окружает огромный рой метеоритов и астероидов; самые крупные из них почти равны по размерам Земле и Луне. Астрофизики назвали это солнце «мусорщиком двойной системы». Оно, похоже, втянуло в свою орбиту осколки, оставшиеся после образования планетной семьи Телемаха.

В эти дни, наполненные событиями, планетологи почти не покидали обсерватории. В нашей Солнечной системе давно было измерено и взвешено все, что хоть немного напоминало планету, и теперь можно было лишь уточнять результаты исследований своих предшественников. Здесь же планетологов просто захлестывал поток новых фактов: куда бы они ни обернулись – к большим ли солнцам Центавра или к красному карлику, – всюду сияли неизученные планеты. Неудивительно, что им приходилось работать без передышки; они и питались, и дремали у своих телескопов.

Все же мне удалось настичь Бореля в безлюдном саду; он забежал туда, по его словам, «на одной ноге, чтобы освежить голову ароматом цветов». Мы присели на камнях над ручьем, и Борель под большим секретом рассказал мне об открытии, которое он только что сделал. Так вот: вторая по порядку планета солнца А, несколько меньшая, чем Земля, оборачивается вокруг оси, и так быстро, что время ее оборота составляет три четверти земных суток. Я терпеливо ждал дальнейших разъяснений, но Борель не торопился с ними и, лишь когда заметил мое спокойствие, изумленно сказал:

– Как, неужели ты не понимаешь? Вспомни, ведь Меркурий вообще не вращается вокруг оси, а Венера вращается очень замедленно. Быстрое вначале вращение этих планет за миллионы лет затормозилось приливным трением, вызванным притяжением Солнца. Так вот, внутренняя планета Системы А Центавра обращена к звезде всегда одной стороной, как Меркурий; другая же, по положению соответствующая Венере, имеет период вращения в тридцать раз меньший, чем Венера…

– Что это значит?

– Вмешательство внеастрономического фактора.

– Что это за фактор?

– Живые создания, населяющие планету, – ответил Борель. – При этом – создания, по меньшей мере равные нам, а может быть, и превосходящие нас по уровню развития: мы-то ведь пока не пытались воздействовать на скорость вращения Земли.

– Что?! – воскликнул я. – Ты считаешь, что они регулируют?!.

– Да. У этой планеты нет луны; по всем расчетам она должна совершать один оборот вокруг своей оси за двадцать или восемнадцать суток. Теоретически меньший период вращения исключается, значит… Мы можем приготовиться к встрече с действительно разумными существами!

Я спросил, почему после такого важного открытия мы теряем время на погоню за второй планетой карлика.

– За восемь лет путешествия, – объяснил Борель, – двигатели «Геи» превратили в энергию несколько десятков тысяч тонн горючего; такую большую потерю массы следует пополнить как можно скорее. Ты знаешь, что мы можем получать атомную энергию из любого вида материи. Теоретически безразлично, каким веществом – жидкостью, газом или минералами – приводить корабль в движение, но астрогаторы требуют, чтобы этот материал можно было получить в значительном количестве, легко и быстро, и по возможности самым простым способом переправить на «Гею». Следует надеяться, что вторая планета карлика, окруженная разреженной, безоблачной атмосферой и покрытая песчаными пустынями, наилучшим образом подойдет для этого.

– Когда древнему садовнику благодаря терпению удалось на ветвях своих деревьев вырастить плоды, то прежде чем их касалась чья-то рука, он мог сказать: я сделал свое дело.

Так говорил Амета. Он стоял с Ирьолой на передней смотровой палубе, залитой красным светом пылающего высоко над ними карлика.

– О чем вы говорите? – спросил я, подходя. – Кто этот садовник и что значит твоя метафора, пилот?

– Мы говорим что если бы нам пришлось сейчас повернуть к Земле, то экспедиция и так уже выполнила свою задачу, – ответил за Амету инженер.

– Ах, значит, это мы – садовники, а это – созревший плод? – Я показал туда, где от борта по самый горизонт возносилось рыжее полушарие планеты.

– Что касается меня, то я предпочел бы не возвращаться, особенно теперь, когда мы приближаемся к цели!

– Ни у кого такого намерения нет, – возразил Ирьола. – Мы ведем разговор на всякие возвышенные темы. Видишь ли, сегодня Амете исполнилось пятьдесят.

– Полвека! – воскликнул я невольно. – А ты с каждым днем все молодеешь! Как тебе удается?

Амета ответил:

– Мы уже давно отправили на Землю основную формулу теории Гообара. Этот пучок радиосигналов сейчас несется в пространстве и дойдет до Земли через два года. Пусть бы даже черти нас взяли – разве это не великолепно?

– Это зрелище – черти, которые нас забирают, мне не кажется великолепным, но, если оно тебе необходимо ко дню рождения, пусть будет так, я согласен, – ответил я и спросил у Ирьолы: – Инженер, почему на корабле ничего не делается? Почему не готовятся к высадке?

– Мы все сделали ночью. Осталось каких-то тридцать тысяч километров, но это займет не меньше часа, так как мы движемся очень медленно: приближаемся к сфере Роша…

– И конечно, первым полетит Амета? – спросил я.

– Конечно, Амета, – словно эхо отозвался пилот, а инженер добавил, улыбаясь:

– Лететь должен был Зорин, но он уступил свое право Амете, а это его подарок ко дню рождения…

– Я все же надеюсь, что у всех будет возможность поразмять кости на настоящей твердой земле. Ты подумай только: восемь лет чувствовать металл под ногами… Может быть, астрогаторы смилуются над нами?

– Смотрите, – негромко сказал Амета.

Бурую поверхность планеты перерезали трещины. Все на ней казалось неподвижным, мертвым; но, внимательно всматриваясь в плоские и как будто абсолютно гладкие равнины, можно было заметить, что по ним лениво передвигаются сероватые пятна. Картина, очень похожая на ту, что открывается перед путешественниками на подлете к Марсу – было это перемещались с огромной скоростью пыльные бури.

Палуба наполнилась людьми. «Гея» двигалась все медленнее, как бы размышляя, опуститься ей на поверхность планеты или нет.

– Надо собираться, – сказал Амета и улыбнулся.

Я заметил, что у него совсем седые виски. Падающий сверху свет карлика засверкал на этой седине чистым рубином.

– Надо собираться, – повторил он. – Отправляюсь в другой мир, но не прощаюсь: скоро вернусь!

В рапорте, представленном после трехчасового разведывательного полета, Амета сообщил: «Маленькая, пустынная планета типа Марса. Довольно глубокая безводная эрозия. Никаких следов органической жизни; большие каменистые и песчаные пустыни; одинокие утесы, горные цирки и погасшие вулканы. Атмосфера раз в двадцать менее плотная, чем на Земле, без следов кислорода и водяных паров. Разница температур между дневным и ночным полушарием доходит до 110 градусов. Вдоль терминатора проходит зона бурь, движущихся со скоростью вращения планеты. В центральной горной системе субтропической зоны южного полушария – большая правильной формы впадина, обнажающая глубокие слои коры; вероятно, кристаллический базальтовый щит.