Читать книгу - ""Фантастика 2025-155". Компиляция. Книги 1-32 - Сергей Александрович Плотников"

быть высокими, как каланчи, но он отличался скромным ростом — больше чем на голову меня ниже! Звали его мессир Антонио Вилья. — Мы ждем, что естественная убыль учеников к концу первого года обучения не превысит одного-двух студентов. Для этого вам не возбраняется посещать их сны, проверяя их психологическое состояние, а в случае необходимости даже перехватывать контроль над нервной системой. Но все такие случаи просьба протоколировать, чтобы мы потом могли аргументированно отвечать опекунам детей или им самим по достижению возраста совершеннолетия, в случае отсутствия таковых опекунов.

Я кивнул. М-да, ну, со снами, в случае чего, можно Рагну попросить, а вот без «перехвата контроля над нервной системой» я как-нибудь обойдусь — тем более, не представляю даже, как к делу подошел бы реальный некромант! Я знаю, что при необходимости определенные нервы можно отключать, а не убивать, как бы шокировать Нежизнью на время. Но чтобы именно перехватывать? Или имеется в виду как раз временное отключение?

— Что касается успеваемости, то она на первом курсе вторична, — столь же неожиданно огорошил меня Вилья. — Однако процент правильных ответов в итоговом опроснике не должен быть ниже пятидесяти, не то вам же придется остаться в Академии на летние каникулы и подтягивать отстающих. Это по непрофильным предметам. По профильным — к концу первого года младшие дети не должны случайно ранить Нежизнью себя и окружающих, от старших ожидаем умения анимировать насекомых и моллюсков.

И тут он замолчал.

— Это все? — осторожно спросил я.

— Все, — кивнул Вилья. — Разумеется, если кто-то из детей будет демонстрировать выдающиеся способности, с ним или с ней придется заниматься отдельно или же ходатайствовать о переводе на более высокие курсы, в зависимости от наличия фоновых знаний.

М-да, ни фига себе у них низкая планка! Как же из этого заведения выходят специалисты уровня Рагны? Или она как раз из редких уникумов, которые самостоятельно до всего дошли?

Кроме меня преподавателей на факультете Нежизни оказалось немного: большое облегчение! Я, признаться, опасался, как-то сложатся отношения с коллегами. Леу, конечно, сказала, что после моих недавних выступлений она верит в мою способность договориться вообще с кем угодно о чем угодно — но я только головой покачал.

«И с тем подонком, который пленил Мириэль? Ты думаешь, я стал бы с ним о чем-то договариваться?»

Леу тут же замолчала.

А я добавил еще, что, конечно, уверенность в своих силах — это хорошо, но самоуверенность — ее темная сторона. И парочка пятисотлетних опытных некромантов, которые меня по какой-то причине невзлюбят, — это веская причина немедленно смотать удочки, уволиться и начать посещать ту же библиотеку в маскировке.

Однако мне повезло. Кроме декана, ее зама и меня имелось всего лишь два преподавателя-некроманта, ведущие на старших курсах профильные дисциплины и математику, которую некроманты учили в значительном объеме вплоть до конца курса (почему — я уже понял по штудиям Рагны с талисманами и графическими печатями). Одна — довольно симпатичная дама, дежурно мне улыбнувшаяся и тут же потерявшая всякий интерес, другой — мечтательного вида господин с длинной седой бородой при молодом лице. Не тот ли это препод, который преподает здесь с момента основания Академии? Рагна, помнится, рассказывала, что был здесь такой и что он советовал молодым некромантам создавать филактерий сразу же, как только они поймут принцип. Как бы то ни было, с ними мы не должны были часто пересекаться. Кроме того имелся еще маг Природы, который вел у всех годов анатомию и медицину. Он был маленький, кругленький, ужасно жизнерадостный и с ходу огорошил меня описанием лучших окрестных трактиров с краткой аналитикой по поводу меню, поваров, цен и тому подобного. Ну и невыразительный господин с Ядром Воды, которого все называли не мессир, а «мэтр»: преподаватель алхимии, фармацевтики и лингвистики.

Вот, собственно, и все.

Я вспомнил, что мне рассказывала Рагна по этому поводу не далее как прошлой ночью. Я еще удивлялся, как это меня так легко взяли без всякой проверки, и моя жена сказала: «Ну так если у них один новый препод сбежал перед самым началом учебного года, они действительно в безвыходном положении! Некромантов адски мало, ты сам знаешь. Заработать ученому некроманту очень легко, притом весьма кругленькие суммы. А в Академии хоть и щедрая плата, но не настолько, чтобы она оправдала потерю свободы и не самые легкие обязанности. Тут задерживаются либо фанаты своего дела, либо карьеристы, либо чистые исследователи. И то довольно высокая текучка. Да что там, даже меня, при всей моей асоциальности, звали преподавать — и десяти лет с моего выпуска не прошло! Я, конечно, отказалась. Ну а ты явился с четырьмя отлично настроенными скелетами, да еще иномирной женой — значит, ходил порталом, значит, много зарабатывал. Плюс детей живыми довез. Этого, в общем, более чем достаточно для формирования первоначального кредита доверия!»

Ну, что тут можно сказать. Если двенадцать человек для них — большой набор, и они ожидают, что до второго курса доживут лишь десятеро, то, в общем, можно понять, почему так.

Правда, четверка юных некромантов не доставила мне больших хлопот, и я не заметил, чтобы кто-то из них был близок к мрачным мыслям и депрессии, которые для юного некроманта равносильны самоубийству. Но, может быть, просто повезло. Насчет остальных восьми ребятишек я пока такой уверенности не испытывал.

Мое первое знакомство с группой произошло в тот же первый рабочий день — еще до начала учебного года.

Все юные некроманты проживали в общежитии: таково было правило. На других факультетах ситуация была иная — Леу и Лиихне никто и слова не сказал, когда они заявили, что сами разберутся со своей жилищной ситуацией. Но я уже понял, что некроманты в Академии одновременно и существа привилегированные, и несколько на отшибе, что ли. У них все особое, куда ни кинь.

И вот тут проявилось первое явное сходство с Хогвартсом (а я, конечно, не мог не сравнивать Академию с книжками о сами-знаете-ком — как студент педагогического в конце девяностых и начале двухтысячных, я просто не имел шанса от них увернуться!). В смысле, детей расселили по смежным комнатам на одном этаже, с общей факультетской гостиной. В комнатах жили по четыре человека, и моему курсу полагалось бы занять три — однако в силу того, что девочек было всего трое, а мальчиков девять, комнат получилось четыре, и учеников распределили в них по трое. К старшекурсникам, слава богам, их подселять