Читать книгу - "Лето Гелликонии - Брайан У. Олдисс"

Когда порядок был наконец восстановлен, Криспан Морну задал Абази новый вопрос:

– Решительно ли ты, девица, убеждена в том, что этот молодой человек, сын короля ЯндолАнганола, принц РобайдайАнганол, и есть тот самый убийца, чья рука оборвала жизнь твоего друга Дива? Ведь со дня убийства ты его не видела?

– Сударь, насколько вы понимаете, его жестокий поступок навлек на меня большие неприятности. На другой день РобайдайАнганол вернулся. Я не знаю, что бы со мной было, если бы ваши люди не пришли и не забрали его.

Вслед за словами Абази в зале на миг суда наступила тишина - присутствующие пытались представить себе, что могло бы случиться с такой привлекательной молодой девушкой.

– Позволь, Абаз, задать тебе последний и отчасти личный вопрос, - заговорил наконец Криспан Морну, пригвоздив Абази к месту своим оцепенелым взглядом. - Ты по рождению простолюдинка, но тем не менее у тебя много высокопоставленных друзей, обладающих обширными связями. Слухи связывают твое имя с именем некоего сиборнальского посла. Что ты можешь сказать по этому поводу?

– Какой стыд, - раздался возглас со зрительских скамей, но Абази была спокойна, как и прежде.

– Я имела удовольствие быть знакомой с одним сиборнальским господином, сударь. Сиборнальцы любезны, и мне нравится их общество.

– Благодарю тебя, девица Абаз, твои показания были для нас очень ценны, - проговорил Криспан Морну ледяным тоном, сопроводив свои слова острой, как лезвие стилета, улыбкой. После этого он опустился на место и вновь заговорил лишь после того, как Абази покинула зал.

– По моему мнению, доказательств вины достаточно. Эта достойная девушка сообщила нам все, что мы хотели услышать. Благодаря ее показаниям сын короля Борлиена уличен как убийца. Только что мы слышали, как он совершил одно из своих убийств в Оттассоле, возможно по наущению отца, а может быть, по собственной прихоти, по капризу развращенного сознания. Его излюбленным оружием был рог фагора; прежде он тем же рогом убил Симоду Тал. Все это время его отец выжидал в своем дворце, чтобы, как только убийство совершится, отправиться в наш город, насладиться нашим гостеприимством и осуществить свой замысел до конца, на этот раз совершив злодейство над единственной оставшейся в живых дочерью нашего короля, младшей, принцессой Милуей Тал. Здесь, господа, перед нами раскрывается мрачный план, беспримерно жестокий и кровожадный. Мы без колебаний требуем - не только перед судом, перед всем народом - смертной казни и для отца, и для сына.

Всякие попытки выразить несогласие РобайдайАнганол прекратил, едва в зале суда появилась АбазВасидол. Он превратился в обычного мальчишку, способного только на то, чтобы просить тихим умоляющим голосом:

– Пожалуйста, отпустите меня. Я рожден для жизни, а не для смерти, не для придворного коварства, а для свободного и простого степного ветра. Я не был исполнителем воли отца, да и ничьей другой воли, и никого не убивал - я отвергаю предъявленные мне обвинения.

Медленно и театрально повернувшись, Криспан Морну взглянул на молодого человека.

– Итак, ты не убивал Симоду Тал?

РобайдайАнганол торопливо облизнул губы.

– Разве может лист дерева убить? Я лишь древесный лист, сударь, не более того, листок, подхваченный всемирной бурей.

– Ее величество Бакхаарнет-она готова опознать тебя как особу, посетившую ее во дворце некоторое время назад в обличье мади, кем ты прикинулся, чтобы легче совершить свое злодеяние. Желаешь ли ты, чтобы ее величество указала на тебя при всех, в этом зале?

Робайдай отчаянно задрожал.

– Нет, не хочу.

– В таком случае доказательств более чем достаточно. Этот молодой человек, ни более ни менее как борлиенский принц, пробрался в наш дворец и - по приказу своего отца - убил нашу возлюбленную принцессу, Симоду Тал.

Все взгляды устремились на судью. Прежде чем объявить приговор, тот некоторое время смотрел в пол перед собой, словно бы размышляя.

– Вердикт будет следующим. Рука, совершившая убийство, принадлежит сыну. Разум, управляющий всем делом и направляющий руку, принадлежит отцу. Кто виновен больше? Ответ ясен…

Робайдай испустил стон подлинной муки. Выбросив вперед руку, он вскочил с места, словно хотел помешать словам сорваться с губ Кимона Эураса.

– Ложь! Все ложь! Все, что сейчас прозвучало в этом зале, от начала до конца ложь. Я скажу вам правду, пускай тем самым подпишу свой смертный приговор! Признаюсь: Симоду Тал действительно убил я. Но не потому, что был в сговоре с отцом. Нет, это невозможно. Мы с ним - как день и ночь. Я сделал это, чтобы причинить ему боль.

Вот он стоит пред вами - обычный человек, не король! Да, обычный человек - до тех пор, пока моей матерью остается королева королев. Вы утверждаете, что я был с ним в сговоре? Я не желал по его просьбе жениться, а вы говорите, будто я по его просьбе согласился отнять у кого-то жизнь! Говорю вам, этот злодей невиновен. Пусть я обречен на мучительную смерть после никчемной жизни, но никогда, слышите - никогда я не войду в сговор со своим отцом, и пусть это услышат все под сводами этого зала. Быть может, мне и хотелось бы жить в согласии с отцом, но до сих пор это было невозможно. Зачем мне было помогать тому, кто никогда не помогал мне?

Принц затряс головой так решительно, словно хотел сбросить ее с плеч.

Наступила тишина.

– Если бы ты промолчал, то отомстил бы отцу гораздо страшнее, - ледяным тоном заметил наконец Криспан Морну.

Вскинув голову, Робайдай окинул священника холодным и совершенно разумным взглядом.

– Я всегда боялся в людях зла - но в вас я вижу нечто еще более темное и устрашающее, чем в этом несчастном человеке, чья голова клонится под тяжестью короны Борлиена.

Сидя на скамье, король ЯндолАнганол упрямо смотрел в потолок, словно желал во что бы то ни стало оторваться от всех земных переживаний и тягот. В действительности он плакал.

Плохо скрывая волнение, судья откашлялся.

– Ввиду чистосердечного признания сына отец, само собой, признается невиновным. История знала немало неблагодарных сыновей… Перед лицом Всемогущего Акханабы я объявляю, что отец сию минуту может быть освобожден из-под стражи и располагать собой по своему усмотрению, а сын будет препровожден из зала суда в тюрьму и предан казни через повешенье тогда, когда его величеству королю Олдорандо, Сайрену Станду, будет угодно назначить казнь.

– Не он должен был умереть, а я, и не я должен был править, а он, - ровным голосом произнес король ЯндолАнганол.

– Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Заседание закрыто.

Заглушая шарканье ног, под сводами зала разнесся голос короля Сайрена Станда:

– Не забудьте, после того как отдохнете и освежитесь, что сегодня в полдень нас ожидает продолжение спектакля: СарториИрвраш желает выступить перед нами с речью. Послушаем, что он нам скажет.