Читать книгу - "Обнаженный Бог. Финал - Питер Гамильтон"

– Похоже на то, что кто-то научился, как на неопределенное время заморозить это мгновение.

– То есть как алхимик? – передал ей Джошуа.

– Нет, – передала она в ответ. – Такого рода уплотнения массы далеко превосходят все то, чего добилась я при помощи алхимической технологии.

– Если масса этого тела бесконечна, – педантично продекламировал Кемпстер, – звезда будет окутана радиусом черной дыры. Свет сквозь него не пройдет.

– И все же он проходит, – возразила Алкад. – С каждой части поверхности.

– Вакуумные колебания, должно быть, выносят фотоны наружу, – сказал Ренато. – Это и есть то, что мы здесь видим. Кто бы это ни сотворил, он сначала научился управлять вакуумными колебаниями. – Он с удивлением улыбнулся: – У-ух ты!

– Неудивительно, что это явление называют богом, – с благоговением вымолвила Алкад. – Отрегулированные вакуумные колебания. Если вы можете этого достигнуть, нет пределов вашему могуществу.

Питер с восхищением посмотрел на нее:

– Порядок из хаоса!

– Кемпстер? – спросил Джошуа.

– Не нравится мне эта идея, – сказал старый астроном со слабой усмешкой. – Но я не могу ее опровергнуть. В самом деле, она может даже объяснить прыжок «Свантика-ЛН» к другой звезде. Вакуумные колебания могут иметь отрицательную энергию.

– Конечно, – подтвердил Ренато. Он с энтузиазмом улыбнулся своему боссу, моментально ухватив идею. – Оно, должно быть, крайне странное, это состояние, которое держит открытыми прыжковые ямы. Точно как искривленные поля космоястребов.

Самуэль, который во время всей этой дискуссии только покачивал головой, вступил в нее:

– Но зачем? – спросил он. – Зачем создавать что-либо подобное, для чего оно?

– Это постоянный источник прыжковых ям, – объяснила Алкад. – И тиратка говорили, что это способствует развитию биологических существ. Это всеобщий генератор звездных двигателей. Вероятно, его можно использовать для перелетов между галактиками.

– Бог мой, межгалактические перелеты! – мечтательно воскликнул Лайол. – Как насчет этого?

– Очень мило, – вставила Моника. – Но едва ли это поможет нам расправиться с одержимыми.

Лайол бросил на нее взгляд, полный страдания.

– О'кей, – заключил Джошуа. – Если вы, ребята, правы насчет того, что это искуственно созданная неприкрытая черная дыра, должен иметься какой-то центр управления вакуумными колебаниями. Вы его еще не нашли?

– Так там ничего нет, кроме самой черной дыры, – ответил Ренато. – Наши сателлиты прочесывают всю поверхность. Ничто не скрывается ни на той стороне, ни на орбите.

– Должно же быть что-то еще. Тиратка получили это, чтобы открыть для себя прыжковые ямы. Как нам это найти?

Его нейросеть объявила о том, что открылся новый канал связи.

– А вы спросите, – датавизировала черная дыра.

* * *

Люминесценция облака оставалась постоянной, но его тень сильно отошла от спектра, когда Луиза приблизилась к эпицентру. Когда она шла по вымощенной площади, приближаясь к собору Святого Павла, каждая поверхность окрасилась ярко-малиновым. Резные каменные фигуры, украшающие прекрасное старинное здание, отбрасывали длинные черные тени вниз по стене, черные, точно тюремные, решетки плотно охватывали его, уничтожая последние остатки святости.

Эскорт Луизы приплясывал вокруг нее, как бы исполняя безумный мавританский танец [Мавританский танец – обычное для старой Англии приплясывание толпы во время праздничного уличного шествия, часто в карнавальных костюмах], приглашая ее идти вперед насмешливыми жестами. Рычание грома прекратилось, как только она дошла до больших дубовых дверей, уступив место тягостной тишине. Луиза вошла в собор.

Она сделала два шага вперед, затем заколебалась. Двери захлопнулись у нее за спиной, вызвав завывание холодного воздуха. Тысячи одержимых стояли в ожидании вокруг нефа, одетые в детально разработанные костюмы из каждой эры человеческой истории и культуры, все беспросветно-черные. Все они стояли к ней лицом. Начал играть орган, воспроизводя «Свадебный марш» Мендельсона в аранжировке для тяжелого рока. Луиза зажала уши руками, так громко звучала музыка. Все одержимые повернулись лицом к алтарю, оставив расчищенным единственный узкий проход у самого нефа. Луиза пошла по нему. Это было бессознательно, ее конечности двигались так, как им приказывала массовая воля одержимых. Ее трубка с антипамятью выпала из ослабевших пальцев после того, как она сделала несколько первых шагов, оружие загрохотало по расколовшимся плитам пола. Призраки приближались к ней, вытянув руки, прося о чем-то. Они проскальзывали мимо нее, печально качая головами, а она продолжала идти.

Музыка прекратилась, когда она достигла переднего ряда одержимых. Они стояли на уровне поперечного нефа; перед каждым из них пол под сводчатым куполом был пустым. Железные светильники с грязными пахучими огнями освещали стены, черных дым от них покрывал копотью бледный резной камень. Луиза не могла как следует видеть центр купола, его загораживал столб серой пыли. Высоко над ней тянулась галерея. Несколько человек стояли там, опершись на перила, глядя вниз па Луизу не без интереса.

Принуждающие ее силы перестали действовать, и она, шатаясь, сделала еще несколько шагов.

– Здравствуй, Луиза, – поздоровался Квинн Декстер. Он стоял перед оскверненным алтарем и был абсолютно неразличим в своем черном одеянии.

Она сделала еще несколько неуверенных шагов. Страх заставил сжаться каждый мускул ее тела. Она не была даже уверена, что простоит на ногах еще долго.

– Декстер?

– И никто иной, – он чуть отодвинулся в сторону, давая ей увидеть тело человека, распростертое на алтаре. – И вот Божий Брат снова свел нас всех троих вместе.

– Флетчер, – прохрипела она.

Квинн вытянул руку по направлению к ней, обнажив лебедино-белую ладонь. Когтистый палец поманил ее, даруя разрешение приблизиться.

Рваные раны и высохшая кровь у него на коже заставили ее перепугаться. Но когда Луиза подошла ближе, она увидела, что его мышцы сгруппировались и дрожат. Незнакомое лицо было искажено страданием, он быстрыми болезненными глотками всасывал в себя воздух.

– Флетчер?

Квинн повел рукой, и электричество отключилось. Тело резко свалилось на камень, задыхаясь в шоке. Очень медленно лицо Флетчера появилось на месте залитых кровью черт. Цепи и металлические обручи, связывавшие его, упали. Все его раны исчезли из виду, материализовалась его обычная морская форма. Он осторожно сполз с алтаря.

– Моя дорогая госпожа. Не следовало вам приходить.

– Я должна была.

Квинн расхохотался:

– Это твой зов, Флетчер. Ты теперь же можешь выйти отсюда вместе с ней, если примешь правильное решение. Если же нет – она моя.