Читать книгу - "Пират - Валерий Большаков"

Кубинского губернатора, дона Франсиско Давилу Орехона, прогневала подобная наглость, и он наслал на флибустьеров с Тортуги девяносто солдат, снарядив для этого десятипушечный флибот.^[16]

Мало того, дон Франсиско отправил с испанскими карателями ещё и негра-палача, приказав ему обезглавить всех пиратов, кроме самого Олонэ, — с вожаком губернатор хотел позабавиться лично.

Вот только флибустьеры переиграли испанцев, сами устроив на них засаду в устье реки Эстеры.

Бой был краток и страшен: ударив из пушек по каноэ, мушкетёры из Гаваны сами подверглись яростной атаке пиратов, захвативших флибот и обезглавивших всех, кроме негра.

Чернокожего палача отослали к губернатору с письмом, в котором Олонэ поклялся уничтожать всех испанцев. И сей обет он исполнял со рвением.

Вернувшись на Тортугу, Франсуа, как говорится, поставил всех на уши, призывая сплотиться и захватить Маракайбо, один из оплотов испанцев, город, настолько же богатый, насколько укреплённый.

И Олонцу удалось уговорить флибустьеров!

Ну, подбить этих безбашенных на лихое дело было не так уж и трудно, но ведь и сам д’Ожерон поверил капитану отбитого флибота!

Губернатор, правда, несколько подстраховался — дал Олонэ для пригляду своего коменданта — Мишеля Баска, сьера д’Артиньи, сведущего в захватах крепостей.

Вскоре Олонец убыл во главе целой флотилии — сразу пять кораблей повёл он к славе и богатству. По дороге флотилия напала на испанский флейт, шедший из Сан-Хосе-де-Пуэрто-Рико в Новую Испанию.

Флейт защищали шестнадцать пушек и полсотни солдат, но пираты одолели испанцев часика за два, а корабль переименовали в «Какаойер» (что-то вроде «Склада какао»).

Олонец отправил его разгружаться на Тортугу, а недельки через две «Какаойер» вернулся с пополнением, ведомый племянником д’Ожерона, Жаком Непве де Пуансэ, сыном сестры губернатора, Жанны.

Ну, пока в Бастере разгружали какао, молодцы Олонэ захватили ещё один приз, причём без единого выстрела — это был испанский флейт, направлявшийся из Куманы, что в Новой Гранаде.

Вёз он оружие, порох и жалованье для гарнизона Санто-Доминго, и Олонец, юморист-сатирик, перекрестил его в «Пудриер» («Пороховой погреб»). Капитаном «Пудриера» избрали Антуана де Пюи.^[17]

Флибот Франсуа передал Моисею Воклену, а своею капитаной, как испанцы называют флагманские корабли, он сделал «Какаойер».

Набрав свежей воды на острове Оруба, флотилия тихонько проследовала к озеру Маракайбо, на рассвете атаковав крепость Эль-Фуэрте-де-ла-Барра.

Город опустел, испанцы бежали в лес, прихватив с собою самое ценное, но пираты, наголодавшись, были рады даже вину, мясу и хлебу в брошенных домах.

Бесчинствуя в течение двух месяцев, «олонезцы» увлечённо грабили Маракайбо и лежавший неподалёку Сан-Антонио-де-Гибралтар, резали испанцев или отбивались от них, собирали выкуп с уцелевших горожан.

Оставив после себя пожарища, Олонэ покинул испанские владения. На острове Ла-Вака, иначе — Ваш, пираты поделили добычу, а была она колоссальной — двести шестьдесят тысяч песо!

Разумеется, почти вся эта груда серебра была флибустьерами пропита и прогуляна, и к настоящему времени Олонец прикидывал, куда бы ему ещё нагрянуть, куда «прогуляться», где бы стрясти с испанцев серебришка с золотишком…

…У пристани покачивалась небольшая лодчонка, в которой растянулся добрый молодец. Подложив руки за голову, он задумчиво глядел в небеса.

— Привет, — сказал ему Олег. — До «Сен-Жана» не подкинешь?

Добрый молодец скосил на него глаза, подумал и ответил лениво:

— А чего ж… Можно. Учти только: Олонец нонче не в настроении.

— Плевать, — обронил Сухов.

Гребец, кряхтя, сдвинулся, освобождая место пассажиру, поплевал на мозолистые ладони и взялся за рукояти вёсел.

Олег, так же молча, размотал швартовый конец и бросил его в лодку. Затем спустился сам.

— И чего ты забыл на «Сен-Жане»? — полюбопытствовал добрый молодец, загребая.

— Деньжата на исходе, — усмехнулся Сухов, — а ежели держаться кучно, их добыть проще.

— Эт-точно…

Тут бабахнула пушка, следом за нею другая — это был салют.

Им встречали корабль, медленно входивший в бухту — крупный флейт под французским флагом.

— Ух ты! — оживился гребец. — Прибыли никак!

— Кто? — недопонял Олег.

— Девки! — хохотнул добрый молодец. — Самый что ни на есть ценный груз! Хо-хо! Губернатор обещался завезти сотню-полторы красоток и, гляди-ка, слово сдержал.

— Шлюхи небось?

— И воровки! Так и мы не ангелы! Ха-ха-ха!

Флейт, прибывавший из Анжу, убирал паруса, замедляя ход, и десятки лодчонок, каноэ, баллагу, вельботов бросились к нему, устраивая торжественную встречу.

Мужики, сидевшие на вёслах, орали и махали руками, а «ценный груз» корабля жеманничал на палубе, выстроившись вдоль бортов.

Шлюпки с солдатами, посланные губернатором, оттесняли самых рьяных «женихов», но те особо и не обижались.

Между тем лодка подплыла к самому борту флейта «Сен-Жан», с недавних пор ставшего для Франсуа Но флагманом — «Какаойер» был выкуплен губернатором Тортуги за хорошие деньги.

— Эй! — крикнул добрый молодец, задирая голову. — На палубе! К вам гости!

— Кого там ещё чёрт принёс? — прогудел грубый, сипловатый голос.

— Меня, — коротко ответил Сухов.

Через фальшборт перевесился дюжий детина в смешной плетёной шляпе, больше всего напоминавшей соломенный брыль.

Поморгав на нежданного гостя, он сбросил верёвочный трап.

— Заходи.

Олег ловко взобрался по плетёной «лесенке» и отряхнул руки.

— Могу я увидеть капитана Олонэ? — спросил он с холодноватой вежливостью, обозревая пустынную, не шибко чистую палубу.

— Можешь, — кивнул детина, от чего его брыль обвис, скрывая лицо. Поправив свой головной убор, он добавил: — И увидеть, и услышать. Капитан почти трезв, отчего слегка не в духе. По коридору до упора и налево.

Потеряв всякий интерес к посетителю, вахтенный отвернулся, облокачиваясь на планшир.

Прошествовав к кормовой надстройке, Сухов перешагнул высокий порог, попадая в темноватый проход, по обе стороны которого шли каюты. Из-за одних дверей доносился мощный храп, за другими было тихо.

В конце коридора, с левой стороны, находился вход в каюту капитана. Дверь была распахнута настежь, открывая взгляду некий слегка упорядоченный хаос.