Читать книгу - "Стеклянный меч - Андрей Лазарчук"

Лайта всегда говорила, что до меня всё медленно доходит, и это плохо. Я согласен, что медленно, но считаю, что это хорошо. Потому что иначе я бы не знаю что делал. А так – шевелился, работал до девяносто девятого пота… в общем, не бился головой об топор и не бежал топиться в болоте, как положено подлинному аристократу. Нет во мне этой утончённости.

На самом деле мы просто пили три дня. Я почти только пил, а ребята в основном отъедались и с этого хмелели. И дрыхли потом так, что штукатурка осыпалась.

Я старательно не думал о том, что еды у нас совсем немного, и если растягивать, хватит меньше чем на месяц. Поэтому можно не думать о дровах – их больше, чем на месяц. И о воде – ручей рано или поздно замёрзнет, но начало своё он берёт из незамерзающего ключа. Полкилометра от дома. Надо чем-то себя развлечь. Богатые, знаю, себе специальные такие полые колёса заказывают, чтобы в них бегать, а то кровь застывает. Я ещё, помню, дока Мора спрашивал – зачем в зале, где гимнастические снаряды и гири, ещё и такие здоровенные колёса? Он объяснил, и я, честно, тогда не поверил: пыхтеть-ворочать, когда вот вышел за дверь и беги, куда хочешь… Оказалось, правда. Чудные твари эти люди…

В общем, на четвёртый день пить уже как-то не особо хотелось, а думать о вещах важных – тем более. И я подумал, а не сходить ли мне к скалам и не подстрелить ли козочку? Они пока ещё здесь бегают, а с холодами куда-то пропадают.

Артельное ружьишко так и лежало в кладовке, завёрнутое в прорезинку, хищники его не заметили и не тронули. Я ещё подумал мельком, а не поможет ли нам ружьишко продержаться зиму, и понял, что нет, не поможет – скоро здесь не на кого будет охотиться. Даже волки уйдут, они-то самые умные…

В общем, задерживаться нам не стоит. Перевели дух – и к обжитым местам. А то ведь закроет снегом перевалы, и что тогда?

Есть, конечно, и другой путь – через Долину наискосок к заброшенному горскому поселению Казл-Ду; от него дорога идёт ущельями и выводит куда-то в фермерские места, наши фуражиры по ней катались, пока там республиканцы заставу не поставили. Но по этой же дороге, я думаю, ходят машины к лагерю, в котором сидели Князь и архи, и это делает наш поход ещё более сомнительным, чем через закрывшиеся перевалы…

Думая об этом, я развернул ружьё, проверил замки, сунул в карманы несколько патронов, повесил на пояс большой нож и кусок верёвки – и потопал на охоту.

До скал у нас тут рукой подать – шагов сто. Но чтобы чего-нибудь сохотить, нужно, конечно, уйти подальше. Километра на два.

Я и ушёл.

Снег лежал пятнами. Этого я никогда не понимал и до сих пор не понимаю, почему так: земля вроде везде одинаковая. Но вот тут он тает, а тут лежит. Ерунда какая-то.

Под скалами снега вообще не было, сплошной мох. Идти удобно, не скользко, мох слегка пружинит. Я сосредоточился на этой вот приятности хождения…

Охотник из меня, конечно, тот ещё. Я шёл себе, глядя только под ноги и помахивая незаряженным ружьецом, когда на меня буквально свалилась коза. Не на голову, но шагах в пяти. Видимо, они там, наверху, следили за мной, и вот эта дура соскользнула.

Я стал заряжать ружьё и рассыпал патроны. Пока подбирал, пока заряжал…

Нет-нет, коза не убежала. Она задёргалась, но как-то беспорядочно, а потом вообще завалилась на спину, ногами вверх. Из неё посыпалось дерьмо.

Я сообразил, что сейчас она отдаст концы, и тогда на вкус мясо будет довольно противное – поначалу мы на них петли ставили, так вот: мясо застреленной козы очень вкусное, а попавшей в петлю сильно так себе, кровью отдаёт, и сколько не вымачивай – не помогает. Поэтому я подскочил к дуре и быстро перерезал ей глотку, пока не померла сама.

И тут мне стало дурно. В первый момент вообще подумалось, что Солёный Дядька подкрался… у солекопов от избытка соли в возрасте кровь в голову часто бьёт, кого насмерть, а кого и парализует, и вот этого мне сильно не хотелось бы… в общем, в глазах то красно, то черно, и руки-ноги не подчиняются разумным требованиям… впрочем, требований-то и нет никаких, мозг молчит. Потом что-то в него стало пропихиваться – ну, будто загустевший мёд из бутылки вытряхиваешь. Одна мысль ни о чём, потом ещё одна такая же, полмысли…

А потом я всё-таки встал.

Ко мне подходили три волка. В башке плыло, в глазах мелькал уже полный яркошар – ну, на танцах такой обклеенный зеркалами шар под потолком вращается, а в него из цветных прожекторов светят… в общем, у меня ещё хуже было. И ещё стало вдруг жарко, и не просто жарко, а как в огне.

Но волков вижу и на ногах стою. А они подходят ещё на пару шагов, который в центре в глаза смотрит и щерится, а боковые меня медленно обходят, а сами как бы ни при чём, погулять вышли… Вот одному из них я и влепил в бочину крупной картечью, девять картечин всего в патроне.

Башка у меня едва не взорвалась.

В которого я попал – он подскочил и сразу на бок, и задёргался. А который в глаза смотрел – присел и вот сейчас кинется. Но я не то что вижу, а угадываю, что третий волк повернулся и дал стрекача.

И это, видимо, вожака подломило. Он повернулся и потрусил, оглядываясь через плечо. Я хотел выстрелить ему вслед, но забоялся истратить патрон и оказаться безоружным. Просто вёл стволом в его сторону, пока он не слился с природой.