Читать книгу - "Сегодня - позавчера - Виталий Храмов"

Утром я, как пан-король, на полуторке был доставлен к военкомату. Народ вокруг военкомата роился в невообразимых количествах. Многоголосый их говор сливался в один большой шум. Подобное меня всегда бесило, уставал от этого сразу. Провожаемый десятками пар любопытных и удивленных глаз (я в больничной коричнево-полосатой пижаме), я прошёл в военкомат. Меня немного «потрясывало», как всегда перед собеседованием с людьми, от которых хоть немного зависела моя судьба. Нашёл нужный кабинет, коридор перед которым был плотно упакован молодыми (и не очень) людьми. Протолкнуться я бы не смог. Стал ждать. Часов у меня не было. Опаздывал я или нет, не знал. Но проявить непунктуальность не хотелось. Поэтому, набравшись наглости, тормознул солдатика с двумя тре угольниками на петлицах. Выбрал его за несоответствие молодого лица и сосредоточенность на этом самом лице (типа сильно занятой).

– Слушай, дружище, меня в восемь ноль-ноль военком ждать должен. С комбригом.

Солдатик испуганно выдернул рукав из моих пальцев, сменил испуг на лице презрением, с которым оценил мой прикид.

– А народный комиссар обороны тебя там не ждёт? – процедил он сквозь зубы.

– Не советую ёрничать, мальчик, у меня это лучше получится. Иди, доложи: старшина Кузьмин прибыл. Если ты не понял – старшина Кузьмин – я. На внешний вид не смотри, я из госпиталя.

Когда я его назвал «мальчиком», лицо его побагровело. Но дальнейшие слова охладили пыл.

– Тут много всяких дожидается. Постарше званием старшины. И ничего, ждут.

– Не всем указано явиться лично пред очи ровно в восемь нуль-нуль, как мне. Ты мне долго мозг парить будешь? Туда же всё одно идёшь. Вот и скажи.

– Посмотрим.

Минут через пять дверь открылась:

– Старшина Кузьмин!

– Здесь! Ну-ка, ребятки, пропустите будущего героя штурма Кенигсберга и Берлина!

Ответом был взрыв хохота, но людская стена раздалась в стороны.

– Прямо в пижаме на штурм пойдёшь?

– А-то! Это оружие массового поражения – меня увидят, со смеху помрут. А гипсом – добью!

Двери захлопнулись за мной. Оказался я в «приёмной». Небольшая комната, мужик с двуми кубиками на воротнике и звездой на рукаве за столом, заваленном папками и бумагами. Мужик поднял красные, как заплаканные, глаза, но черные круги вокруг глазниц говорили – краснота от недосыпа.

– Старшина Кузьмин.

Мужик кивнул головой на дверь. Я дошёл, открыл. Тоже небольшой кабинет. «Т»-образный стол, стулья вдоль стены, ковровая дорожка. За столом двое – комбриг Синицын и, видимо, военком. Геометрические фигуры в петлицах совпадали, но как обратиться? Кто он – полковник, комбриг или вообще какой-нибудь интендант какого-то ранга? И что они так намудрили?

– Старшина Кузьмин прибыл! – доложил я.

– Это тот самый? – спросил военком у комбрига.

– Ага, – комбриг кивнул, не глядя на меня, отхлебнул из стакана в подстаканнике парящую коричнево-прозрачную жидкость, наверно, чай.

– Почему в пижаме?

– Обмундирование пришло в негодность полностью. Меня из него вырезали.

– Так сильно побило? Служить сможешь?

– Так точно!

– Эк, ты! Для старорежимника молодоват. Какая воинская специальность?

Я пожал плечами:

– Меня контузило. Не помню ничего о прошлом своём. Память как отшибло.

– Ну и как он учить новобранцев будет? – это уже к комбригу вопрос. А тот у меня спрашивает:

– Совсем отшибло?

– Я не знаю. Так вроде не помню, а вроде и знаю всё. Портянки руки сами наматывают, бреюсь сам, люди мне подчиняются почему-то. А я даже в знаках различия перестал разбираться. Вот вашего звания не знаю.