Читать книгу - "3D мир Волкова. Путешествуя во времени - Наталья Смехова"

– Нашелся тут, учитель, – ворчала старушка. – Ну, неси уже, четвертый этаж. Там меня сын встретит, так и знай!

Волков притащил сумки на четвертый этаж и ждал бабку.

– Притащил? – крикнула она ему. – Спасибо, можешь идти. Неча меня там дожидаться, сейчас сына позову.

– Устал, бабка, дай хоть отдышаться-то, – соврал Волков.

Бабка показалась.

– Ну чего? Отдышался? – лукаво смотрела на него бабка. – Денег у меня нет, грабить нечего.

– Ой, да кому ты нужна, бабка, – махнул рукой Волков. – Слушай, у меня вопрос к тебе. Внизу вон, в 40 квартире такой рыжий мужик жил, не знаешь куда делся?

– В сороковой-то? А он кто тебе? Родственник?

– Да нет, не родственник, ищу просто одного человека, а он его друг.

– Ну, жил тут, давно это было-то. Артист! – гордо сказала бабка.

– Точно, артист, – подтвердил Волков.

– Уехал куда-то, – вздохнула бабка. – Вот послушай, что я скажу. В ваше дурное время никто так не споет, как Олег Иванович. Уж как пел, как пел. Слышишь, тревожные дуют ветра? Нам расставаться настала пора.

Бабка напевала, проникновенно глядя в глаза Волкову.

– И куда делся наш певец? – попытался перебить Волков.

– Цыц, молодой человек. Ну-ка пой со мной, – потребовала бабка.

– Да что петь-то, я слов даже не знаю.

– Пой тебе говорят. Ну-ка!

Ради информации, Волков покорно запел вслед за бабкой:

– Кружится, кружится пестрый лесок,– самозабвенно пела бабка

– Пестрый лесок, – вторил Волков.

И снова бабка:

«Кружится, кружится старый вальсок,

Старый, забытый,

Старый, забытый вальсок»

– Ну ладно, хватит, спели, – попытался остановить старушку Волков, – так куда уехал-то?

– А, не знаю, – махнула рукой старушка, – еще в перестройку, кажется, а больше не появлялся. Квартиру продал, наверное, каждый год жильцы меняются.

– Значит, в театре работал, так получается?

– В театре, в театре, конечно, в театре.

– Скажи, бабка, а муж с Елагиной часто ругались?

Услышав эту фамилию бабка побледнела, схватила сумки и с небывалой энергией юркнула в свою квартиру, захлопнув дверь.

– Не знаю я ничего о Елагине этой, – крикнула она за дверью, – ну-ка проваливай, а то милицию вызову.

– Нет уже милиции, бабка, не дозовешься. Ну ухожу, ухожу.

Волков вышел на улицу и закурил.

Уехал артист из города в перестройку. Ну и здесь ничего особенного, так делали многие в его городе.

Он завел свою машину и поехал домой. Дома он набрал служебный телефон Кольки, который помнил наизусть.

– Слушаю, – раздался в трубку официальный голос.

– Колька, это я, Волков.

– А, это ты. Слушаю, – подобрел Колька.

– Скажи, помнишь ты дело Елагиной?

– Ну, помню, конечно. Но оно закрыто уже, можешь не беспокоиться.

– А можешь ты для меня его достать?

– Чего?! – не понял Колька.

– Достань его и привези, кое-что обсудить надо.

– Да ты что с ума сошел? Я же сказал оно закрыто! У меня к нему доступа нет!

– Слушай, а ведь вообще-то твоей жене жизнь спас, а тебя и рядом там не было. А теперь помираю вот, – Волков для убедительности пару раз кашлянул в трубку.

– Ладно, – нехотя сказал Колька, – попробую. Но не обещаю.

– И еще кое-что.

– Еще кое-что? – возмутился Колька.

– Слушай, вот работал в театре один артист в советское время. А в каком театре неясно. Надо бы театры обзвонить.

– Тебе зачем? – не понял Колька.

– Потом объясню. Ладно, Коля, жду тебя у себя с делом Елагиной.

К вечеру Колька прибыл к Волкову.

– В последнее время ты какой-то странный стал, – рассуждал Колька. – Я конечно, все понимаю, нелегкое это дело отсидеть срок, но все равно. Зачем тебе дело Елагиной?

– Потому что не Олеся убила Елагину, как ты тут настрочил.

– Олеся или не Олеся, уже ничего не изменить. Пойми, у меня не было выбора. Тем более, что отпечатки пальцев ее.

– Ну да, – усмехнулся Волков. – Она сказала, что на нее из 41-ой квартиры несся мужик, который сшиб ее с ног.

– Да мало ли чего она там наговорит! – возмутился Колька.

– Слушай, а где сейчас муж Елагиной? Вы его нашли?

– Нашли, а что толку. Алкаш еще тот. Допился. Мозги наверное разложилась. Они же с Елагиной развелись давным-давно, а жили все равно вместе. В одной квартире, представь?

– И что же он никакого убийцу не видел?

– В том-то и дело, что у него на то утро железное алиби.

– И какое же?

– Да у приятельницы своей он был. Соседи видели. Как обычно выпили, заснули. А в этот-то момент Елагину и хлопнули. А об Елагиной он даже слышать не хочет. Ненавидит ее, страсть. На похороны не приехал.

– Ничего себе! Небось и квартира ему досталась?

– Тут Елагина его перехитрила. Ни шиша ему не оставила, на какую-то родственницу переписала. Скоро должно быть вселится эта родственница, уже замки сменила. А мужику шатайся, где хочешь. Он теперь бомж с полным на то правом.

– Тут по-моему все шансы быть зарезанной.

– Я тоже так думал. Но алиби железное, ничего не попишешь, старик.

– А ты не знаешь, он проходил по каким-нибудь уголовным делам?

– Проходил, но все не то. Алкоголь он из-под полы штопал, весь преступный мир по дешевке снабжал, за то уважали его. Надо же, так его жизнь изменила. В советское время дома строил, даже на доске почета в городе висел.

– Это, за какие такие заслуги интересно его на городскую доску почета вывесили?

– А это я не знаю. Я у них в квартире фотографию видел, что его «фейс» там красуется.

– Интересно. Фотография старая?

– Конечно! Черно-белая еще.

– Слушай, Коля, мне помощь твоя нужна. Ты понимаешь, меня никто слушать не будет, все-таки я осужденный, мне такие сведения не дадут. А ты представитель закона. Надо зайти в горсправку, и в администрацию тоже запрос отправить на этого Елагина. Разузнать, что там с доской почета.

– Да на кой черт? Дело то закрыто! – нервничал Колька.

– Ничего. Ты придумай что-нибудь. Очень тебя прошу.

Волков помолчал. Вспомнил сухого старика с водянистыми глазами, уравновешенного философа. Он знал, кто убил Елагину. Не потому ли, что сам это сделал?