Читать книгу - "Берсеркер: Безжалостный убийца - Фред Томас Саберхаген"

Неограниченно долго?

Станция представляла цилиндр пятидесяти метров в диаметре и примерно такой же высоты. На двенадцати палубах, или этажах, располагались рабочие помещения, каюты персонала и склады. Здесь было более чем достаточно места для того, чтобы люди — члены экипажа и роботы обслуги практически не пересекались.

Станция проектировалась и строилась как образец колонизационного корабля. Она была оборудована установками искусственной гравитации и большим количеством научной аппаратуры, включая десятиметровый куб, именуемый также «десять-три», или «десякуб», предназначенный для проведения некоторых исследований в виртуальной реальности. Ховелеру припомнилось, что с год назад премьер Дирак начал выражать недовольство их работой — его не устраивали результаты. Это и было одной из причин появления поблизости Николаса Хоксмура.

Чтобы как следует выполнить свою разрушительную работу, Ховелеру нужно было найти способ безопасно перебираться с одной палубы на другую. Биоинженер опасался, что машины смерти уже находятся на станции и что, если он снова воспользуется лифтом, берсеркеры мгновенно засекут его. Собственно, они превосходно могли засечь его при помощи интеркома, но тут уж ничего поделать было нельзя, приходилось рисковать.

Прикинув наиболее безопасный маршрут, Ховелер покинул маленькую комнату, в которой работал, закрыл за собой дверь и на цыпочках двинулся по извилистому коридору к ближайшему трапу.

Самый короткий и самый простой путь требовал от Ховелера пересечь по крайней мере ту часть палубы, где было установлено большинство маточных репликаторов. На полпути Ховелер на мгновение застыл, глядя вправо. В дальнем конце палубы, метрах в сорока от него, среди рядов безмолвных машин, предназначенных для вынашивания жизни, маячила чужая и чуждая фигура берсеркера. Казалось, что берсеркер исполняет обязанности часового.

Ховелер не мог простоять здесь весь день, ожидая, пока его поймают. Нужно было двигаться дальше. Может, приглушенного шуршания воздуха в трубах и тихого гула работающей техники окажется достаточно, чтобы заглушить звук осторожных шагов? Может, ряды маточных репликаторов скроют человека от взгляда берсеркера? Так или иначе, Ховелер как-то ухитрился добраться до трапа и спуститься на следующую палубу незамеченным.

Потом он, испытывая все то же чудовищное напряжение, сумел пробраться в следующий отсек, из которого можно было подправить системные записи. Ховелер осторожно прикрыл дверь и принялся учинять бардак в центральном каталоге.

Возможно, Ховелер все же произвел какой-то шум, когда возился с инструментами, и этот звук выдал его присутствие. Но какой бы ни была причина, Даниэль успел поработать лишь секунд двадцать, а потом один из берсеркеров вломился в отсек и застал биоинженера на месте преступления.

Ховелер надеялся, что при таких обстоятельствах он получит быструю смерть, но надежда его обманула. В следующее мгновение берсеркер выволок Ховелера обратно на лабораторную палубу, причем он явно старался не причинять человеку особого вреда.

Еще через секунду и у Ховелера, и у Анюты Задор вырвались бессвязные восклицания — каждый из них обнаружил, что его товарищ все еще жив. Берсеркер выпустил Ховелера, и два человека кинулись друг к другу в объятия.

Берсеркер по-прежнему продолжал воздерживаться от быстрых и решительных действий, и это казалось людям особенно зловещим. Вместо того чтобы уничтожить беззащитную станцию целиком или безжалостно выпотрошить ее содержимое, гигантская вражеская машина накрыла станцию силовым полем и куда-то поволокла. Пленники могли наблюдать за этим, поскольку никто не перекрывал им доступ к экрану. Корпус станции завибрировал от непривычного напряжения и издал какой-то странный печальный звук. Потом все это стихло.

Минуты плена тянулись, словно вырванные из основного хода времени. Нервное напряжение выматывало. Веки наливались тяжестью. Пленники решили, что нужно попытаться отдохнуть. «Может, это моя последняя возможность отдохнуть», — вяло подумал Ховелер. Установки искусственной гравитации продолжали исправно работать, и им удавалось гасить ускорение, которое в противном случае возникло бы из-за навязанного извне движения. А так находящиеся внутри станции люди даже не ощущали, что их буксируют.

Как ни странно, но берсеркеры, похоже, не обратили ни малейшего внимания на предпринятую Ховелером диверсию. Во всяком случае, они никак не наказали человека, ничем ему не пригрозили и не задали ни одного вопроса. От этого пленникам только становилось еще неуютнее. Если берсеркер не делает тебе ничего плохого, это всего лишь означает, что он задумал что-то очень плохое.

Через некоторое время Даниэль и Анюта отказались от своих попыток отдохнуть и снова принялись совещаться. Они поймали себя на том, что почему-то стараются говорить шепотом, как можно тише, несмотря на то что их металлический охранник почти наверняка способен был улавливать и куда более тихие звуки, чем те, которые воспринимались человеческим ухом. Тот факт, что они все еще были в живых, сильно сбивал обоих пленников с толку, если не сказать — пугал. И еще больше их смущал тот факт, что им до сих пор позволялось делать практически все, что они захотят, — по крайней мере, в пределах лаборатории. Правда, все доступные им действия не могли оказать ни малейшего влияния на события. А с того момента, как берсеркер приволок Ховелера сюда, ни сам Даниэль, ни Анюта Задор не пытались выбраться с той палубы, где располагалась лаборатория.

Несмотря на испытываемый страх, Ховелер не преминул молча поздравить себя с успехом: он таки действительно сумел перепутать всю документацию, касавшуюся груза станции. Но все же он решил даже не пытаться рассказать о своей удаче Анюте. И еще он так и не посмел в присутствии берсеркера спросить у нее, куда делся последний взятый зародыш.

Сама же Анюта даже не заговорила об отсутствии Ховелера и его насильственном возвращении. Но примерно в течение часа после его возвращения доктор Задор бросала на своего коллегу долгие испытующие взгляды, в которых явственно читалось: «Ну и где же тебя носило?»

Ховелер постарался всем своим видом выразить, что он понимает вопрос, но не знает, как в нынешних условиях на него ответить.

Как бы пленники ни пытались отвлечься или отвлечь друг друга от печальных мыслей, они все равно так или иначе погружались в размышления о грозящей им опасности.

У Дана Ховелера не было семьи — и в настоящий момент он был глубоко благодарен судьбе за это. Но он мог предположить — хотя бы мысленно, — что в те минуты, когда Анюта, его товарищ по несчастью, сидела, закрыв глаза или уставившись в пространство, она думала о человеке, за которого собиралась выйти замуж.

Ховелер мог бы попытаться сказать ей, что их непременно спасут, но Анюта не хуже его знала, что надежда на удачную спасательную экспедицию практически нереальна.

Прошло еще несколько часов. Ховелер и Анюта тихонько обменялись несколькими словами и решили попытаться покинуть лабораторию и добраться до своих кают. Берсеркеры не забыли о своих пленниках. Когда люди вышли из лаборатории, две машины последовали за ними, тщательно обыскали их каюты и лишь после этого позволили законным хозяевам войти.