Читать книгу - "Джим Моррисон после смерти - Мик Фаррен"

Джим вздохнул:

– Мне бы очень хотелось туда попасть. Полежать, покурить, помечтать, унестись в дальние дали.

Пёс ухмыльнулся:

– Я слышал, что Док в своих опиумных мечтах уносится обратно на Землю.

Джим задумчиво кивнул:

– Правда? Мне бы тоже хотелось.

Но пёс, кажется, не собирался его ободрять.

– Я бы на твоём месте не переживал понапрасну. Если ты Доку понравишься, он тебя сам пригласит. Если не понравишься – ты всё равно долго здесь не задержишься, так что и приглашение тебе уже будет без надобности.

Джиму совсем не хотелось знать, что происходит с теми, кто не нравится Доку, поэтому он поспешил увести разговор в сторону:

– Ты говорил, что притон располагается рядом с домом, где был бордель?

– Ага.

– То есть был раньше, а теперь его нет?

– Ага.

– А что с ним сталось?

Пёс рассмеялся:

– Ну, дом-то стоит, как стоял. А вот шлюхи все разбежались. Резко вдарились в религию, бросили ремесло и подались восвояси. Сам, наверное, знаешь, что это такое, когда шлюхи в религию вдаряются. Говорят, это всё потому, что они, когда на работе, по большей части все в Небо глядят.

Джим понятия не имел, что это такое, когда шлюхи вдаряются в религию. Все шлюхи, которых он знал, как были шлюхами, так ими и остались, за исключением тех, кто вообще бросил это занятие и крепко сел на иглу. Но он не стал развивать тему.

– И куда они все подались?

Пёс покачал головой:

– Точно не знаю. Ходили слухи, что сбежали к этой подруге, что святее, чем сам святой Боже. У неё свой экто-сектор где-то там, я не знаю. Она называет себя «сестра Эйми».

– Сестра Эйми?

– Ну, так говорят. У неё там что-то вроде небес в вариации воскресной школы.

Джим на пару секунд задумался:

– И как Док отнёсся к их массовому исходу?

Пёс нахмурился:

– Да никак. А чего Доку-то волноваться?

– А разве не он их создал, ну, шлюх?

Пёс посмотрел на Джима, как на законченного идиота:

– Нет, конечно. Док здесь почти ничего и не создал.

– То есть как – ничего? – удивился Джим.

– Ну, в смысле, он создал здания и вообще – обстановку. Но ты сам видишь, с каким «старанием» он к этому подошёл. Доктор Калигари[14]и то проявлял больше заботы о своём кабинете. Джим огляделся по сторонам. Большинство зданий так и остались незавершёнными в той или иной степени; дома лепились друг к другу под совершенно невообразимыми углами.

– Эти хреновины держатся только на честном слове и упаковочной проволоке, – продолжал пёс. – Скажу тебе откровенно, я даже писать на них боюсь – ну, когда Док не видит, – боюсь, что они просто развалятся. Удивительно, как они держатся и не падают, и Док, похоже, не собирается их укреплять.

– А люди, которые тут живут?

– Док людей не создавал.

Джим вдруг понял, что он уже не въезжает в то, что ему говорит этот четвероногий любитель виски.

– Не создавал?

– Ну, тебя же он не создавал, правильно?

Джим по-прежнему мало что понимал.

– Да, но я как-то сразу предположил…

– А вот и не надо предполагать, – перебил его пёс. – Тут у нас предположений не строят, приятель. Док категорически не одобряет, когда кто-нибудь создаёт людей как массовку для воплощения своих фантазий. Он всегда говорит: «Если не можешь привлечь к себе настоящих людей, то иди, милый, на хрен». Док считает, что людей создают только законченные психопаты или садисты.

– Тогда как они здесь оказались? В смысле – все эти люди, которые тут живут?

Пёс взглянул на него с раздражением:

– Слушай, если я тут у тебя подрядился говорящим путеводителем, тогда дай ещё выпить.

Джим приподнял бутылку. Виски в ней оставалось дюйма на полтора.

– Если я дам тебе выпить, ты прикончишь бутылку. Ты, блядь, половину пролил.

– Ну и прикончу, какие проблемы? Встанешь, перейдёшь через улицу и возьмёшь в баре ещё бутылку.

– Проблема такая: я не уверен, что смогу встать и перейти через улицу.

Пёс выразительно поглядел на него:

– Все ты сможешь. Просто ломает тебя вставать.

Джим подумал, что этот пёс уже начал его напрягать.

– А чего бы тебе самому не сходить за бутылкой? У тебя, блядь, четыре ноги. Тебе легче.

Похоже, что и пёс тоже начал потихонечку напрягаться на Джима. Теперь его голос звучал обиженно:

– А того, блядь, что неудобно нести бутылку, когда у тебя только ноги и нету рук.

Джиму совсем не понравилось, что на него рычит какой-то пёс-алкоголик.

– Может, тогда тебе стоит подумать насчёт бочонка на шее, ну, с коньяком, как у этих… как их… сенбернаров.

Пёс сердито оскалился:

– Да пошёл ты, блядь, в жопу. А я тоже пойду куда-нибудь – туда, где народ хоть и пьяный, но всё-таки не хамит.

Джим подумал, что сейчас пёс его укусит. И что тогда делать? Драться с ним, что ли? Но пёс просто пошёл себе восвояси. Джиму вдруг стало стыдно. Может быть, он и вправду вёл себя по-хамски? Он окликнул пса:

– Эй, погоди. Можешь допить, что есть.

Пёс обернулся и посмотрел на него с холодным собачьим презрением:

– Сам, блядь, допивай. У меня есть друзья, если ты понимаешь, что я имею в виду. – Сделав это двусмысленное заявление, пёс развернулся и направился в сторону бара.

Джим проводил его взглядом. Пёс зашёл внутрь. Джим был почти уверен, что через пару минут пёс вернётся и приведёт с собой целую свору говорящих собак и они просто разорвут его на куски – такое собачье возмездие за обиду, нанесённую их сородичу. Хотя Джим ни разу такого не видел и даже не слышал истории «из первых рук», по загробному миру ходили слухи, что если тебя разорвут собаки, или разнесёт на куски при взрыве, или твоё квазитело будет расчленено как-то иначе, тогда ты, как говорится, попал, причём попал крупно. Средоточие твоего существа – та составляющая твоей личности, которую некоторые называют душой, – почти гарантированно вернётся в Спираль.