Читать книгу - "Милан. Том 2 - Arladaar"

— Смелая, я не пойму, — сказала Люда. — Почему Бронгауз как плотно занимается только мной? Вы свободно катаетесь, катаете отрывки, куски программ, прыгаете и вращаетесь, и он от вас не требует, чтобы вы делали целиковые прокаты. Почему ко мне такое внимание?

— Потому что наши программы уже готовы, — заявила Смелая. — В конце августа мы будем катать целиковые программы, уже вместе с прыжками. Мы их ставили ещё в мае. Ты опять начинаешь дурить?

Очевидно, что этот вопрос у настоящей Арины Стольниковой никакого удивления не должен был вызывать, поэтому Людмила сделала смущённый вид и принялась делать то же самое, что и другие — разминать ноги, руки и корпус.

За этим занятием их и застал Железов. Был он сегодня одет просто: в синий спортивный костюм и белые классические кроссовки.

— Похвально, что сами работаете, — с одобрением сказал хореограф. — Сегодня тренируем классические танцевальные и балетные позы. Тянем руки, тянем ноги. Удерживаемся на пальцах и полупальцах. В общем, я злой балетмейстер из нуарного фильма, с указкой в руках, хлопающих вас по тем частям тела, которые нужно тянуть, вы — несчастные ученики нищей государственной балетной школы. Всё ясно?

— Алексей Николаевич, мы же всё это уже знаем, — с неудовольствием сказал Андрей Москвин. — Может быть, мы перейдем к тематическим танцам и будем по ходу занятия перебирать базовые позиции из наших программ, начиная с короткой?

— Мне платят за то, чтобы люди получали удовольствие от ваших прокатов, — непреклонно сказал хореограф. — Любая хореография складывается из базовых позиций. Когда вы научитесь работать в идеальных позициях, люди с удовольствием будут вас смотреть, даже если вы будете катать полную галиматью. Почему? А потому что ваши красивые тела будут делать красивые движения. Поэтому давайте-ка бунт на корабле устраивать не будем, встаём все в ряд и начинаем движение с элементарного. Арабеск номер один. Особое внимание обращаю на Арену Стольникову. Ариша, приготовься. Будет тяжело.

Хореограф поставил на магнитоле медленную классическую музыку. Она была очень странная: звучал словно симфонический оркестр, но в то же время в ней чувствовалась примесь синтезаторной электронной музыки. Похоже это была какая-то современная обработка классики, и Люда не смогла с ходу определить, что это за исполнитель играет. Но играло очень вдохновенно!

Когда фигуристы встали в арабеск номер один, хореограф стал ходить и проверять, кто его делает плохо. Естественно, самая плохая позиция была у Людмилы, и хореограф прямо указал ей.

— У тебя не прямые линии, — заявил Железов. — Ничего не пойму. Смотри, у тебя всё гнётся как надо.

Железов взял Люду за лодыжку и легко поставил голень так, как требуется, а следом чуть вытянул опорную ногу и выпрямил колено. Немного подровнял руки в локтях и, взяв за кисти, придал им верное положение.

— Выпрямляем правую опорную ножку в прямую линию, свободную ножку тоже выпрямляем и держим под углом в 100 градусов от льда. Правую ручку вперёд, пальчиками чуть вверх, левую ручку назад, пальчиками чуть вниз. Так стоим, держим позиции в течение минуты. Аря! Ты должна держать эту позицию ровно минуту, при этом никуда не шевелиться и не делать никакие, самые малейшие движения!

В Екатинске 1986 года Левковцев точно так же правил позиции, и у Люды они получались неплохо. Со временем должны хорошо получиться и здесь.

— Повторение — мать учения, — улыбнулся Железов. — У тебя уже получается совсем неплохо, и прогресс прямо на лицо. Так, ребята, теперь арабеск номер два. Поехали…

Глава 8

Отработка тройных

Перед ледовой тренировкой Железов встретился с Бронгаузом для разговора, и темой этого разговора было состояние Арины Стольниковой.

— Когда я её увидел неделю назад, такое ощущение, что она деградировала на 100 лет назад, — признался Железов. — Но всё это можно свалить на аварию, произошедшую с ней. Однако в то же самое время я увидел одну удивительную вещь. Это её огромное желание восстановиться. Не поверишь, она прогрессирует с каждой минутой. Я вижу, как она растёт, словно гриб после дождя. Она восстанавливается у нас на глазах. И это её колоссальное упорство, я бы даже сказал, усердие, очень впечатляет.

— Вижу, — согласился Бронгауз. — Твой прогноз?

— Через две недели она будет полностью готова к прокатам, — подумав, сказал Железов. — По крайней мере, восстановится до состояния полуторалетней давности, когда она только пришла к тебе. Это очень высокий уровень при её нынешнем состоянии. Подготовку я бы на твоём месте не форсировал. Куда торопиться? Главное, она прогрессирует. Пусть в прокате исполняет хореографические элементы так, как они получаются. А в остальном смотрите сами. Я бы на чистоту линий сейчас не давил. Она их наберёт сама. В течение года. Не на олимпиаду или чемпионат мира же сейчас ехать…

— Остаётся только наработка стабильности в прыжках, — задумчиво сказал Бронгауз. — Получается так. Значит, сейчас упор сделаем на целиковые прокаты и на прыжки…

…Сегодня на ледовую тренировку Людмила шла хорошо подготовленная и с хорошим настроением — почувствовала себя в силе, в первую очередь, из-за успешно проведённой хореографической подготовки. С этим телом можно чудеса творить!

Сладкие мечты разбил Бронгауз, пальцем поманивший её к себе.

— Аря, как всегда, разминаешься сначала шагами, потом тренируй вращения, потом подъедешь ко мне, я дам тебе задание. Сильно по льду не плутай, сегодня будем тестировать прыжками всю группу. Вращения исполняй слева, — велел Бронгауз.

Люда согласно кивнула головой и начала разгоняться по часовой стрелке вдоль бортов. Сначала ёлочкой, потом фонариками. Затем развернулась задними перебежками у левого короткого борта и, как велел тренер, покатила вдоль борта, исполнив несколько троек и скобок. В это время парни начали тренировать прыжки. И начали сразу с тройных! Естественно, этот процесс не остался без внимания Люды. Когда ещё увидишь такое зрелище, как парни прыгают один за другим сальховы, тулупы, риттбергеры, флипы и лутцы!

Но самое удивительное началось потом, когда они начали прыгать тройные аксели и четверные прыжки. Хоть Люда их уже и видела здесь, и даже как-то прыгнула триксель сама, но каждый раз они производили неизгладимое впечатление. Как они это делают? Андрей Москвин, симпатичный высокий двадцатилетний парень с пышными мелированными волосами, в чёрном тренировочном костюме, разогнался через всю арену, и как раз напротив Людмилы, буквально в метре от неё, прыгнул четверной сальхов. Люда до мельчайших подробностей видела, как он это сделал. Задолго до прыжка парень начал раскручиваться против часовой стрелки несколькими пируэтами, всё больше прижимаясь и словно сгорбливаясь ко льду. Перед прыжком, уже