Читать книгу - "Броня Молчания - Владимир Осипцов"

class="p1">Продолжая сохранять серьезную мину, она бросила ему вслед только взгляд исподлобья и легко вскочила на коня. За спиной услышала шепот знакомых голосов: «Это Яван, да⁈». Да, паша прав — все заслуги бравого башибузука не в счёт, и бывших друзей придётся заново приучать к её новому виду.

Шатры командиров полков были ниже и непосредственно примыкали к палаткам простых солдат. Их разделял плац, по одну сторону которого разбивали палатки рядовые, по другую — селился эмир, кази, писарь, мулла, полевая кухня и каптенармус. Кузня и госпиталь у дивизии была общая — первая по причине малого количества оружия, второй по причине малого количества лекарей. Эмиру, кухне, мулле, и писарскому обозу полагались лошади, но их предпочитали подковывать на месте, крикнув: «эй, есть кто кузнец!», чем таскать через весь лагерь к дивизионной. Всё равно среди башибузуков всегда находился не один, так другой коваль.

Шатёр эмира всё равно был самый большой — кроме жилища он ещё служил и для совещаний в ночь и непогоду, да и некоторая роскошь требовалась для статуса. Прямо перед ним Метеа остановилась и, спрыгнув с коня, обратилась к свите эмира:

— Будем знакомы. Меня зовут Метеа Явара, и отныне — я ваш новый эмир, — хатамото брата синхронно спешились за её спиной, лязгнув доспехами: — Многие из вас знали меня раньше как Явана Бешкента, и могу уверить, что во многом я осталась им же.

Кто-то из ракшасов шепнул какую-то сальность. Задние ряды загоготали, те, кто был ближе, сдержались. Лица были в основном незнакомые — рядовые башибузуки старались не связываться со свитой эмира, и за полгода они так и не познакомились. Что же, может это и к лучшему.

— А те, кто забывается, что я всё-таки офицер, — возвысила она голос, без труда перекрыв хохот: — Тех я смогу призвать к ответу лично! — она взялась за рукоять «Сосновой Ветки», но в противоположность грозному тону слов, жест вышел каким-то нерешительным. Кадомацу посмотрела не свою руку — нет, какие бы слова не прозвучали, она никогда не обнажит этот меч по такому поводу…

Чтобы сдержать внезапно нахлынувшую волну чувств, маленькая принцесса обратилась к ближайшему барабанщику:

— Вот ты… — голос внезапно сдал, она сглотнула и продолжила нормальным тоном: — Как тебя зовут⁈

— Саддам-бек, эмир-ханум, старшина барабанщиков.

— Отлично. Какие твои обязанности?

— Ну… следить за порядком среди музыкантов… ну… Следить, чтобы они играли одну музыку, а не разные, ну… исполнять приказы эмира.

— Ну и хорошо. Не думаю, что в вашей работе что-то изменится, эфенди Саддам. То же относится и ко всем остальным!

Она развернулась на каблуках лицом к палатке. Несколько старых слуг Махмуда, не пришедших даже по зову паши, встречать нового эмира, стояли за спинами хатамото, и неодобрительно поглядывали на расхозяйничавшуюся тут новенькую. Девушка прошла мимо них, и осторожно, придерживая верх причёски (чтобы не дай Будда, не стать причиной пожара), заглянула внутрь шатра. Увиденное её не обрадовало, поэтому, выйдя спиной вперёд, она сразу же приказала:

— Убирайте. Карты, бумаги, письма и приказы — оставить.

«Ишь ты, шатёр ей не понравился» — проворчал кто-то со стороны рабов.

— Послушайте и посмотрите! — крикнула она, притормозив работы. Ударом меча оторвала кусок полога, а потом взяла в руку. Расшитый войлок вспыхнул и сгорел в её ладони.

— Говорят, что шайтанов сотворили из огня, на котором греют в аду сковородки, и из смолы для жарки грешников. Полюбуйтесь. Такой шатёр просто сгорит, если я поселюсь в нём. Поэтому — убирайте, и пусть самый достойный из вас проведёт перепись наследства Махмуд-эмира, чтобы отправить его семье и детям. Мне ничего из этого не нужно, ни его вещи, ни его земли, только карты и бумаги, которые нужны для управления полком. Как справитесь, те из слуг, что не обязаны служить в армии, могут отправляться домой, на Порог Удачи. Вам предоставят корабль.

Адъютант — молодой ракшас в костюме всадника и белой чалме, задал вопрос:

— Без шатра, где штаб собираться будет?

— Привезут мой, негорючий. Там и устроим — не бойтесь, не жарко будет. Убирайте, убирайте этот совсем, только с бумагами не перепутайте ничего, — это уже слугам.

Другой адъютант шумно перевёл дух. Метеа это заметила и улыбнулась:

— Когда следующий намаз?

— Через два часа, эмир-ханум.

— Потом пусть построятся на плацу. Знакомиться будем. Все свободны, кроме вас двоих. Ты сможешь быстро всех найти? Значит, стой здесь, возле палатки, чтобы я могла тебя послать с приказом. А ты — к воротам лагеря, мой шатёр скоро привезут, встретишь и проводишь. Понятно?

— Так точно!

— Я пока пройдусь по лагерю, посмотрю на знакомых. Хатамото! — возвысила она голос на самураев, уже было двинувшихся вставать: — Вы тоже тут. Мне здесь ничто не угрожает.

Она прошлась по плацу, привыкая к лагерю с новой точки зрения. Улыбнувшись, прошла мимо кухни, где стоял лично ею столько раз чиненый-перечинненый старый котёл. И повернула в сторону, где стояли палатки пятой сотни…

Демонесса залюбовалась восходом, остановившись перед знакомым тентом, столько раз ставленым собственными руками. Здесь, в этом бесцветном мире, яркая звёздочка местного солнца вставала, словно гонясь за огромной, занимавшей почти пол-неба (совсем как Аматэрасу в полдень дома) соседней планетой, но четверть небосклона так и оставалась непреодолимым препятствием в этой вечной гонке. Зарю принцесса сегодня встречала в поле — по дороге от лагеря брата до этих мест, — единственный всплеск цвета в этом мире, кроме, пожалуй, огня и крови — внезапно протянувшаяся вдоль горизонта струна пронзительных синих и зелёных тонов, вот и всё, чем радовал дважды в сутки своих гостей этот суровый мир.

А сейчас она наблюдала восход светила над лагерной оградой… Налетел порыв ветра, солнце одолело зубец, коротко стриженные волосы Метеа хлопнули, как костёр на ветру, зубастая тень частокола соскользнула с её лица, и она, закрыв глаза, вздохнула полной грудью, даже сквозь изоляцию свежий утренний воздух. Нет, определённо армия была лишней — со всем своими цветами парусины, брезента, блеском металла, матово-красной кожей ракшасов, аляповатой раскраской демонов — лишней в этой лишенной цвета гармонии мира…

Кадомацу выдохнула эту свежесть вместе с коротким языком пламени, и, открывая глаза, посмотрела на старый, знакомый тент.

Да-а, колышки, наверное, вбивал Салах — через раз их менять придётся. А распорки внутри, точно ставил Хасан — это только он делал их специально немного наискось