Читать книгу - "Цена империи. Чистилище - Влад Тарханов"

Пытаюсь приподняться. Б…во! Левая рука не работает! Кое-как переворотом поднимаюсь, цепляясь правой за каменный парапет… Ну это… матерюсь, но про себя… Я человек воспитанный, наверное… Потому что что-то пытаюсь промычать, вот только получается плохо. Зачем я повернулся в эту сторону? На меня уставились глаза лошади. Лошадь была мертва. В ее глазах застыло удивление и отчаяние! Меня вывернуло, хорошо, что парапет был рядом… Здравствуй, тряска головного мозга! Были бы мозги! Стоп! Сотрясение есть? Понимаю, что есть, следовательно, мозг тоже есть… Голова тоже, в смысле… Чёрт подери! Мне эти глаза невинного животного, наверное, еще долго сниться будут. И все-таки, приподнимаясь, понимаю, что попал я в прошлое, конкретно так попал: вот Васильевский остров, вот плашкоутный дворцовый мост, я его таким только на гравюрах видел… А в каком году его перетащили сюда, к Зимнему! А что это за хрень? Биржа… Точно. И колонны на месте… Голова кружится, а во рту-то как пересохло… Почти падаю, слишком голова кружится, и точно, что не от успехов…

Помощь! Вот оно… Чьи-то заботливые руки меня аккуратно поддерживают. Я могу даже встать. Ну как так встать, меня поднимают, это будет правильно сказать… А башкой-то меня точно приложило… Ну и сон! На хрен такие сны! Человек пытается что-то мне сказать, кричит, ага, значит, не слышу его, контузило? Барабанные перепонки полетели? Весело, однако! И что-то мне не нравится, что я пока ничего из-за спин моих помощников числом три человека и шесть рук не вижу… Разойдитесь-ка, братцы, дайте посмотреть, что тут произошло! Дошло! Один, тот, что в форме, он продолжает меня поддерживать, что-то прикладывает к голове, платок, наверное, сторонится… Проснись! Нашатырю! Проснись! Б…дь! Что это?!

Я матерюсь, потому что иначе не могу выразить эмоции, которые… да какое там которые! Трупы! Перевернутые кареты! Лошади, бьющиеся в агонии, люди, мертвые люди! А это что за?.. Что за желтая хрень и вся в развалинах? И только тут до меня дошло, что это здание темно-желтого цвета– Зимний… Который Эрмитаж только частично… Стоп! Почему он такой грязно-желтый! Ну, сила привычки! Знаю ведь, что он был желто-кирпичный, почти красный, его уже после войны (Великой Отечественной) окрасили таким образом, как я привык его видеть, в бело-голубые тона, картинка в голове из моего времени… Стоп! Так тут двух третей здания нах! Это что? Пожар тридцать седьмого (тысяча восемьсот, естественно)? Но пожар был страшный, а здание не пострадало настолько… Нет! Взрыв Халтурина? Ага! Так там только кусок здания пострадал, часть комнат, но фасад не рушился, развалин не было… Там только два пуда динамита рвануло… Да! Хрен с ним! Если я тут генерал… вот как меня под ручки поддерживают, чтобы, не дай боже, не рухнул и не повредил себе чего… Тут понимаю, что вместо мата могу сказать, прохрипеть, точнее, пару слов…

–Кто таков?

Это я к тому, что меня уже перестал держать и перестал загораживать эту кошмарную картину… Здоровила такой в партикулярном платье, только выправка у него не цивильная.

–Ротмистр Третьего отделения Собственной Его Императорского величества канцелярии Рукавишников!– это сей тип четко докладывает.

–Ротмистррр… т. го… я…ой…го…ства… Рррру…ов…!

Я уловил, скорее, даже по губам, впрочем, звуки до меня доходят! Вот только как через вату… Ротмистр это хорошо! Фамилию не расслышал… Почему он в штатском? Стоп! Скорее всего, жандарм и тут оказался неслучайно! Ладно, Это хорошо…

–Оцепление!

–Надо…

–Всем помощь!

–Найти!

Ротмистр умчался… Резво бежит!

Так! А это кто? Один в гражданском, какой-то обыватель, а это кто? Знакомая морда лица! Стоп! У меня контузия, не соображаю. У обоих видок тот еще! Изорванная одежда, в грязи, я-то точно лучше не выгляжу…

Команды выдавил из себя по слову… Что это? И пить хочется, жутко хочется пить! Холодно! Это меня озноб от холода бьет или адреналин?

Ведерников

–Понимаю ваш вопрос, господин ротмистр. Я был вот здесь. Вот. Точно здесь. Видите, я спешил на Дворцовую площадь и был расстроен тем, что запаздывал. А как тут было не запоздать, ежели Марфуша изволила опрокинуть мне на сюртук суп! Я ведь спешил! А с людской лучше всего выскочить … а тут Марфуша, пришлось возвращаться, а получилось, что парадный плащ у меня обварен, а в стареньком я тут попал…

–Венедикт Парфенович, не отвлекайтесь!

–Ах, прошу меня простить любезно!

–Откуда вы узнали о том, что в Зимнем дворце будет какое-то важное событие?

Жандармский ротмистр устало подвинул к себе схему, на которой палец свидетеля уткнулся в точку на плане, обозначающую его местоположение в момент взрыва. Карандашом начертил кружочек и надписал над ним «Ведерников».

–Так это в городе кажная собака знала, ваше благородие! Еще прошлым вечером к уважаемой Домне Давыдовне пришла ейная знакомая, госпожа Черепучкина, известная сплетница и сводня, доложу я вам. Она меня пыталась… Ах, простите, к делу сие не относится, так вот, от оной сводни Черепучкиной, Никодимы Афанасьевны, у нас в доме и узнали о том, что в Зимнем дворце поутру соберутся сиятельные особы. И я так спешил, чтобы хоть одним взглядом, а тут такое…

–Адрес знаете?

–Чей, мой-с? Знаю, конечно же…

–Ваш я записал, адрес Черепучкиной меня интересует.

–Ах… ея… нет-с, не могу сказать. Вам надо у домовладелицы узнать, ея подруга, ей-ей говорю.

–Хорошо. Что вы видели, когда оказались у Адмиралтейства?

–У Адмиралтейства я увидел своего знакомца, Павла Павловича Контри. Он живет в доходном доме напротив. Мы вот тут и стали разговаривать. Он сообщил мне, что уже все собрались, народ с Дворцовой площади стал расходиться, ибо кто знает, сколько надо будет ждать отъезда. Я же решил, что обязательно дождусь, хоть в столице живу, а столько членов фамилии вместе не часто можно лицезреть. И тут вижу, что удача повернулась ко мне лицом. Со стороны Адмиралтейства карета подъехала, она ближе к Зимнему остановиться изволила.

–Где именно находилась карета? Покажите на схеме.

Это была личная инициатива жандармского офицера: найти схему Дворцовой площади и на ней делать отметки. Палец свидетеля уткнулся в место, где был уже нарисован квадратик, следовательно, верно, местоположение кареты Михаила Николаевича Романова указано точно.

–Вот тут-с… Непременно тут-с… и из нея вышел великий князь Михаил Николаевич, весь в мундире и орденах.

–Почему карета остановилась здесь, на углу, а не у входа во дворец?

–Я знать не могу, отчего она подъехала от сей стороны, ваше благородие, а вот почему тут остановилась, могу сказать почти достоверно, ибо я все видел на свои глаза, да-с!

После этих слов ротмистр напрягся, вдруг в деле появится хоть какая-то зацепка, несуразность? Хоть что-то!

–Я видел, как к пристани, ну, той, что Александринский столп через нея доставили, так к пристани подошел катер, а на катере был молодой князь, Александр Михайлович, вот, отец, скорее всего, навстречу сынку и вышел. Они, видно, дале хотели суместно идти, я так понимаю.