Читать книгу - "Белый Сокол - Софья Соломонова"

исходил от весьма пожилого грузного мужчины, сидящего за массивным дубовым столом в дальнем конце помещения. Впрочем, комнатка была настолько маленькой, что ее дальний и ближний концы находились совсем рядом друг с другом, а стол занимал едва ли не большую ее часть. Рю невольно удивился: ни один уважаемый человек в Гирине не стал бы принимать людей в такой крошечной комнате. Но он благоразумно решил держать свое удивление при себе и вместо этого спросил:

– Профессор Шидт?

– А кто же еще. Давай быстрее, я занят. Чего тебе?

Рю несколько опешил от такого отношения, но продолжил:

– Я привез вам манускрипт новой книги Клода ван Хольма.

– А! Посыльный! Положи на стол и не мешай мне больше. – С этими словами профессор Шидт вернулся к изучению бумаг, разложенных перед ним на столе.

Все еще шокированный подобным отношением, Рю прошел внутрь кабинета, положил папку с рукописью на стол и все же задержался на несколько секунд, ожидая от профессора какой-то реакции, но для того юноша как будто перестал существовать. Поняв это, Рю поспешил покинуть кабинет, а затем и здание университета. До него начало доходить, почему студенты не обращали на него внимания: для них он был не более чем посыльным, по сути прислугой, не заслуживающей внимания. И Рю понимал, что сам всегда был таким же: живя в поместье Омано, он тоже никогда не утруждался общением со слугами, они были для него не более чем частью интерьера. Но сейчас, оказавшись в роли такого слуги, юноша вдруг почувствовал неприятный укол обиды: быть для кого-то мебелью было совершенно нелестно.

Уже оказавшись снаружи и вновь бросив взгляд на статую Римуса Поруса, Рю вспомнил, что Клод очень рекомендовал ему побольше пообщаться с профессором Шидтом. Ученый был уверен, что его бывшего преподавателя история Рю очень заинтересует, а на деле профессор даже не обратил на юношу внимания.

Чтобы немного развеяться после столь неприятного опыта, Рю отправился на поиски рыночной площади. Нужно было пообедать и найти место для ночлега, и юноша был уверен, что рынок – лучшее место, чтобы начать поиски. Он узнал дорогу у одного из прохожих и быстрым шагом двинулся в указанном направлении, стараясь одновременно и смотреть по сторонам, и не вляпаться в конский навоз или лужу нечистот, в избытке покрывавших улицы Локаста.

Рынок встретил его еще большим шумом, чем улицы, что само по себе казалось невероятным. А ведь дело было к обеду и торговцы постепенно начинали сворачиваться. Рю вспомнил рынок в Кароте, где он продавал своего жеребца, и удивился тому, насколько он оказался похож на рынок Локаста, несмотря на разделявшие эти два места расстояния и разницу культур.

Локастский рынок, как и рынок в Кароте, был хорошо организован: площадь разделена на торговые ряды, между которыми оставалось достаточно пространства для покупателей, у каждого торговца свое место, которое явно покупалось или арендовалось. Кое-где встречались, конечно, и торговцы с лотками, снующие в толпе и назойливо предлагающие свои товары, и явно не вполне законно припаркованные прямо посреди проходов телеги, с которых кто-то пытался сбыть свой урожай. При этом, несмотря на организованность пространства, вокруг царила невероятная суматоха. Со всех сторон на разные голоса зазывали посмотреть на самые лучшие товары по самым низким ценам, покупатели и продавцы громко торговались, доходя порой едва не до драки, чумазые дети в драной одежде сновали между посетителями рынка, явно рассчитывая что-то украсть. Но все это безумие каким-то образом порождало выгодные сделки и удачные покупки.

От таких размышлений Рю отвлек удивительным образом пробившийся через все остальные запах свежеиспеченного хлеба. Юноша немного удивился, что кто-то печет в столь поздний час, но решил не упускать такой шанс вкусно подкрепиться.

Ему довольно легко удалось найти ларек, откуда доносился запах. Нездешнего вида мужчина с невероятно длинными усами стоял над чаном с раскаленным маслом и на плохом альбийском призывал прохожих отведать изысканное лакомство из далеких степей. Рю, конечно, рассчитывал на другое, но решил все же рискнуть. Получив заказ, усатый мужчина достал откуда-то из-под прилавка заготовку пирожка и, к немалому удивлению Рю, бросил ее в кипящее масло. Не прошло и пяти минут, как мужчина уже достал получившийся надутый пирожок из чана при помощи крупного сита, пару раз стряхнул и протянул Рю:

– Кушойте на здоровье, только это горячее.

Рю поблагодарил торговца, аккуратно взял за кончик уже начавший остывать сочащийся маслом пирожок и пошел дальше бродить по рынку. Лакомство из далеких степей и правда оказалось горячим, но на удивление вкусным и сытным: под пресным тонким тестом спряталась начинка из нежного кисловатого сыра и зелени.

Рю как раз дожевывал последний кусочек пирожка, когда до его ушей сквозь гомон рынка донесся неприятно знакомый шум: где-то недалеко шел бой. Юноша невольно напрягся, а рука сама потянулась к рукояти короткого меча на поясе. Он огляделся, пытаясь найти источник звука, прошел чуть вперед и оказался на широкой площадке, свободной от торговых рядов. Посреди площадки был сооружен небольшой деревянный помост, на котором и шло сражение. Два ладно сложенных мужчины бились друг с другом на тренировочных мечах. Вокруг площадки собралось довольно много людей, громогласно поддерживающих мечников. Посреди рыночной площади проводились состязания в фехтовании, с удивлением понял Рю. В Гирине обнажение меча для развлечения считалось порочным делом, недостойным воина, и представить подобное было невозможно. Но Рю знал, что в Альбии состязания в воинской доблести были обычным делом и проводились с незапамятных времен. В детстве он однажды наткнулся на книгу, где описывались состязания закованных в тяжелые латы воинов на таких же бронированных конях, и он потом долго фантазировал, каково им было.

Заинтригованный, Рю нашел место с хорошим обзором на помост. Альбийский стиль фехтования существенно отличался от того, которому был обучен сам юноша. Воины фехтовали короткими мечами, которые держали в одной руке, а на другой у них были небольшие круглые щиты, используемые для отражения атак. В результате бой больше напоминал не танец, как тренировочные сражения гиринских воинов, а обычную кабацкую драку. Впрочем, чего еще можно было ожидать от состязаний на рыночной площади.

Один из воинов вдруг резко подался вперед и вбок, обходя замешкавшегося противника, и нанес тому тяжелый удар в плечо. Рю невольно скривился, таким ударом даже незаточенного меча легко можно было сломать ключицу. Пораженный воин явно был с этим согласен, сделав шаг назад, он оступился и грузно упал, скорчившись от боли. На помост тут же выпрыгнул поджарый юркий мужчина с удивительно крысиным лицом и