Читать книгу - "Аристократ из другого мира - Алексей Владимирович Калинин"

А между тем в Японии обожают одеваться. На улицах Токио словно попадаешь на подиум высокой моды: настолько фривольно и несуразно одеваются молодые японцы. Каждому хочется показать, что он не просто кусочек серой массы, а личность! Причем личность яркая и очень модная.

Именно эти яркие и модные делают Токио совершенно непохожей ни на какой другой город: здесь по одним улицам с людьми в строгих костюмах разгуливают те, кто словно сдриснул с дурацкого маскарада. В первую очередь я говорю о центральных кварталах Токио — Сибуя и Харадзюку. Тут такое обилие субкультур, что даже сами японцы порой путаются.

И ходят этакие попугаи, в разноцветных одеждах и с разноцветными волосами. Ходят и думают, что выделяются своим внешним видом. У меня же они вызывают дикий ржач и пару раз я даже повел себя грубо на улице, когда увидел молодого человека с головой, раскрашенной под мухомор. Да-да, так и шел этакий красноголовик с белыми пятнами. Как будто на красную голову не раз покушались голуби. Именно эта мысль и вызвала у меня веселье, а Кацуми заставила смущаться за меня.

Впрочем, когда я объяснил причину своего веселья, то и она не удержалась от прысканья в ладошку. "Мухомор" высокомерно проследовал мимо нас, царапая носом облака.

А теперь я всячески противился тому, что Кацуми пыталась сделать из меня модного и стильного парня. Ну какой из меня модник и стиляга? Я предпочитаю немаркую и удобную одежду, такую, чтобы не выделяться в толпе. Носить так, чтобы в случае чего мог раствориться и уйти — чем не прелесть маскировки? На моей щеке и так есть татуировка, которая обращает на себя внимание, так зачем же к ней вдобавок напяливать ещё и оранжевые шаровары?

— Кацуми-тян, я не хочу выглядеть настолько великолепно, чтобы затмевать твою красоту! — в очередной раз попытался я воззвать к женскому разуму.

Судя по всему, снова бесполезно. Она вознамерилась нарядить меня к семейному ужину в честь начала обучения на втором курсе и вряд ли у меня получится так просто отмахаться. К тому же, я пропадал на Джомолунгме, и косяк был в том, что я не взял Кацуми с собой. Она обиделась и вот результат — мы на шопинге.

— Мне нравится, что рядом со мной находится красивый молодой человек. Ради этого я готова пойти на подобную жертву. Пусть все восхищаются тобой в этот раз, а я буду блистать во всех следующих! — поджала губы Кацуми. — И вообще — чего ты опять начинаешь?

— Как чего я начинаю? Ты хочешь нарядить меня в клоуна. Ну что это за зауженные штаны с блестками? Я в них похож на сумасшедшего гомика, который рухнул в блестки. Не смей их снимать, я сейчас подожгу это место! Пусть этот срам сгорит и никто не увидит творений безумного портного! Вот, я уже начал делать оммёдо!

Кацуми не обращала на мои вопли никакого внимания. Она деловито сняла штаны, бросила их в тележку для складывания белья. Потом из этой тележки я должен буду брать вещи, примерять их и красоваться перед Кацуми. Такое себе занятие, скажу я вам.

— Вы напрасно ругаетесь, молодой человек, — вмешалась в наш разговор продавщица. — Многие клиенты довольны нашей работой и нашими вещами. Они помогают выделить человека в любом обществе.

— Для того, чтобы человек выделялся в любом обществе, ему достаточно раздеться, — буркнул я в ответ.

— Вы позволите мне помочь вам? — не унималась продавщица.

— Конечно позволю — выгоните меня отсюда!

— Изаму-кун, веди себя прилично! — прикрикнула Кацуми.

— Кацуми, ну вы хотите сделать из меня попугая! — взмолился я в ответ. — Что я вам сделал? Эти вещи годятся для айдолов, звезд эстрады, а мне… Да ещё для праздничного ужина. Нет, мне это не годится.

— Но, Изаму-кун, мне же хочется, чтобы ты снова показался с хорошей стороны моим родителям.

Я заглянул в тележку — нет, такое надевать только на праздник и то, если быть клоуном на полставки.

— Кацуми, давай я покажусь им серьезным и уверенным в себе мужчиной? Зачем мне создавать ауру шута?

— И как же ты хочешь это сделать? — нахмурилась Кацуми.

Костюмы я приметил уже давно. Конечно, покупать готовое белье подобного типа считается не совсем приемлемым для делового человека, но я хотел лишь покрасоваться на празднике, а потом засунуть костюм куда подальше и перейти на привычную учебную униформу или же удобную одежду.

— Сядь в удобное кресло и приготовься увидеть блистательность человека, который навестит поместье Утида совсем скоро, — хмыкнул я в ответ и повернулся к продавщице. — Если вы горите желанием мне помочь, то проводите, пожалуйста, вон к тем костюмам и помогите с выбором размера.

— Да-да, конечно господин, — поклонилась та и сделала приглашающий жест рукой. — Прошу вас, проходите.

Увел я продавщицу подальше не просто так — она могла запросто присесть на уши Кацуми. А уж если две женщины споются в желании одеть мужчину, то вряд ли это пройдет безболезненно для его психики. Я свою психику берегу, поэтому лучше разделять и властвовать.

Зная отца и мать Кацуми, я мог сразу сказать, что им понравится темная, неброская одежда. Они приверженцы старых традиций, в которых прививалась любовь к простоте и скромности. Даже мировоззрение такое имеется — ваби-саби называется. То есть для того, чтобы понравиться родителям Кацуми, мне следовало одеться просто, но со вкусом, а в течении ужина сдерживать эмоции, быть скромным и вести себя с достоинством.

Продавщица, оказавшись на расстоянии от Кацуми, мигом переобулась и взялась за окучивание меня лично. Я же в нескольких словах пресек её словоизлияния и попытки выдать желаемое за действительное и выбрал строгий черный костюм, белую как снег сорочку и ярко красный галстук. Для образа игрового персонажа с кличкой Хитман мне не хватало кожаных перчаток, но их я решил не брать — этот элемент был бы слишком вычурным.

Также взял черные остроносые ботинки, которые пускали лакированными боками зайчиков по сторонам. Костюм пришелся почти впору. Рубашка тоже подошла. Ботинки не жали, а вот галстук… Я понял, что если и выделяться, то одним элементом одежды. Пусть это будет именно галстук — своеобразная уступка стремлениям Кацуми.

Когда же я поправил последнюю складочку на лацкане и распахнул шторку, то увидел глаза подруги. Они от удивления и восхищения увеличились в размерах. Стали почти европейскими.

— Изаму-кун, ты… Ты такой…

— Восхитительный? — попыталась подсказать продавщица.

— Да, восхитительный, — кивнула Кацуми.

— Ого, босс,