Читать книгу - "Фантастика 2025-149 - Сергей Хардин"

но твердо. — Вы дали нам шанс. Дали надежду, что не всё ещё прогнило.

Еда прибыла, создав временное прикрытие шумом посуды и стуком приборов. Мы ели молча, погруженные каждый в свои мысли. Я кусал сэндвич, почти не чувствуя вкуса. Всё внимание было приковано к ней, к тому, как она аккуратно выбирает маленький кусочек салата, как соломинка ее волос упала на щеку, как она поправляет очки.

«Она красива», — эта мысль ударила меня неожиданно и чрезвычайно сильно. Красива не холодной красотой модели, а теплой, человечной, какой-то… настоящей. И это взволновало меня больше, чем угрозы членовредительства якудзой на складах. Я заметил, как мои руки начали подрагивать. Пришлось резко отпить глоток обжигающего кофе в надежде, что это отвлечёт меня.

— Ямагути-сан, — начал я, когда пауза стала невыносимой, — Вы сказали директору, что не готовы возглавить отдел? Простите, он спросил кого я вижу на месте Хосино, и я назвал Вас. — Это вырвалось сам собой, ведь мучило меня с момента разговора с большим начальником. — Почему? Вы же идеально подходите, знаете все процессы, людей.

Ая замерла с вилкой в воздухе. Покраснение медленно, как рассвет, поднялось от ворота делового костюма к её щекам, достигло кончиков ушей. Она отложила вилку и долго смотрела на свой кофе. Когда же наконец заговорила, её голос был едва слышен через шум кафе, в котором немного прибавилось посетителей.

— Я не готова, да и не могу вести людей за собой. — После недолгой паузы она подняла глаза, и в этот раз не отвела их от меня. В её взгляде была невероятная смелость, смешанная с чем-то ещё. — Есть некоторые вещи, которые важнее личных амбиций. Да и в целом, — она замялась, — это мой выбор, и подоплёка у него достаточно сложная.

Молчание снова повисло между нами, а шум кафе отступил куда-то далеко. Я почувствовал, как что-то сжимается у меня в груди, теплое и колючее одновременно. Моя рука, лежавшая на столе, непроизвольно дернулась. Моя дрожь теперь была не просто симптомом, а скорее отражением того землетрясения, что сейчас происходило внутри меня.

Я заставил себя заговорить, прерывая царящую тишину.

— Цирк с Хосино — начал я, иронично улыбнувшись, — надеюсь, больше такого представления не повторится, как, к примеру, со скрепками.

Я вдруг вспомнил абсурдный момент, о котором мне рассказали ребята на старте нашей эпопеи с турбиной. Тогда Хосино требовал ежедневного отчёта о расходе канцелярии. Тут мне вспомнилась история из уже моего прошлого, когда один из руководителей требовал создания расчёта использования для определения закупок туалетной бумаги.

И тут случилось чудо. Уголки губ Аи дрогнули, потом ещё раз, и, наконец, она рассмеялась. Тихо, сдержанно, прикрыв рот рукой, но это был настоящий, чистый смех. Он шёл из глубины, заставляя светиться её глаза и смывая остатки напряжения.

— О, Боже, — прошептала она сквозь смех, — эти графики! Я видела черновики, он присылал мне их для проверки! Даже придумывал слоган для каждого своего прожекта!

Мы смеялись вместе, недолго, но искренне. Это был мостик через пропасть неловкости. Она рассказывала абсурдные эпизоды времён правления Хосино, а я комментировал их с убийственной точностью и присущим мне сарказмом.

И только когда Ая взглянула на свои изящные часики и ахнула: «Ой! Мы уже пятнадцать минут как опаздываем!», иллюзия уединения рухнула. Мы расплатились наспех, и практически выбежали на улицу, окунувшись в поток полуденной толпы.

— Бежим? — бросил я, уже ускоряя шаг.

— Бежим! — кивнула Ая, и мы понеслись вдоль улицы, обгоняя неторопливых прохожих, смеясь над собственной неловкостью. Ветер трепал её волосы, на щёках горел румянец. Я чувствовал её рядом — её дыхание, легкий аромат её духов, смешанных с кофе, её энергию.

У входа в небоскрёб Vallen нам встретилась небольшая группа коллег, возвращавшихся с обеда. Наш смех с Аи, наши раскрасневшиеся лица, тот факт, что мы вбежали вместе, всё это не осталось незамеченным. Я уловил удивлённые взгляды, быстро скрываемые улыбки, и ощутил давно забытую волну раздражения. Что Вам, пообсуждать больше нечего, господа?

Но меня также быстро отпустило, мнение большей части людей меня никогда особо не волновало. Я смотрел только вперёд с некоторым вызовом, и с удовольствием наблюдал, как направленные на нас взгляды гаснут и прячутся в пол. Так-то лучше!

Ая же, поймав эти взгляды, резко покраснела так, что заалели даже мочки ушей. Она пробормотала что-то невнятное и буквально влетела в здание, не оглядываясь. Я последовал за ней медленнее, ощущая на спине десятки глаз. На моих губах всё ещё играла тень улыбки, а где-то внутри, под грудой тревог, боли и нерешённых загадок, теплился маленький, но упрямый огонёк надежды. Надежды на лучшее в новом мире.

День пролетел незаметно, и вечером даже Момо поняла, что мои мысли витают где-то далеко.

Раньше утро нашего отдела логистики напоминало муравейник, на который наступили, и не один раз. Планёрки Хосино начинались в девять утра, и в разных составах проводились как минимум до обеда. Бесконечные собрания с подготовкой презентаций, слайдов, диаграмм. Совещаний, на которых можно было обсуждать даже причину выбора того или иного цвета выделения в презентации с обязательным поиском виноватых и работой над ошибками. Отчётность под его руководством была абсурдна, у каждого отчёта было по несколько версий, согласование любого вопроса было настолько многоуровневым, что нередко отдельные документы терялись, и никто не мог понять, на каком этапе. Десятки чатов для любого вопроса, так что уведомления сводили с ума. Отключить же их было невозможно, время на ответ или обратную связь давалось минимум.

Как результат, простые задачи решались неделями, мотивации на работу ни у кого не было.

Это было первое, что я хотел поменять за то время, пока я ещё здесь. Кабинет Хосино Мичи, тьфу, бывший его кабинет всё еще пах его одеколоном, и этот запах здорово раздражал. Я даже не сел в кресло бывшего начальника, оно стояло как трон поверженного тирана, громоздкое, безвкусное, а, как казалось мне, насквозь пропитанное его токсичностью.

Я предпочёл стоять у огромного окна, пока в кабинете собиралась наша команда. Утреннее солнце уже било в окно, но смотреть сквозь стекло было совершенно не на что. Окна выходили на наши корпуса, а эти стены, их скучный серый цвет, словно поглощал мой бодрый настрой.

— Доброе утро! Летучка пятнадцать минут! — мои слова прозвучали резко, без предисловий, когда последний из присутствующих переступил порог кабинета. Передо мной стояла моя команда: Судзуки