Читать книгу - "Фантастика 2025-21 - Blackmourne"

проверим. Заодно, – обещающе улыбнулся он, – отыграемся за прошлую его шутку. Не спорю, он меня три дня назад что называется уел – но и я как-то не привык проигрывать.

***

Идея насчёт визитов и дворца сработала как нельзя лучше. Следующие полтора месяца оба были счастливы как два кота, обнаружившие неприметный лаз в кладовку, где хозяйка прячет сметану. Ведь экскурсии, которые устраивал по дворцу для своего родича Харелт, заканчивались поздно вечером, после чего оба могли со спокойной душой ехать домой. Один не боясь встретить у порога лакея с очередной карточкой из мраморной бумаги, а другой – любимую тётушку. Доннаха изучал палаты дворца и коллекции методично, не торопясь. Начал с охотничьих трофеев императора, затем, как истинный ценитель, недели три провёл рядом с собранием экзотического оружия. А потом они перешли в картинную галерею.

Коллекция живописи была во дворце местом непопулярным. Сегодня здесь было совсем пусто – если не считать пары молодых парней из лакеев, которые аккуратно вытирали пыль. Когда посетители вошли, слуги попытались прекратить своё занятие и незаметно встать в сторону, чтобы не мешать благородным господам. Доннаха махнул рукой: продолжайте. Гости здесь надолго, работа должна быть сдана распорядителю в срок, а грязи очень много. Даже после всех переделок бывшая веранда местом была не очень подходящим, пыль скапливалась с ошеломительной быстротой. Но переносить картины император разрешения не давал.

Это собрание живописи вообще очень наглядно показывало и натуру, и характер правления Дайва Первого: легко загорался разными идеями и проектами, с бурной энергией начинал их воплощение, и столь же быстро к ним остывал. При этом к своим затеям император относился очень ревниво, и за одну попытку «нарушить» или «помешать» легко можно было угодить в опалу. Галерея вообще стояла наособицу. Ещё будучи кронпринцем, Дайв прочитал историю одного набиба из страны Матарам, что лежала по другую сторону Бадахосского моря. Этот властитель правил четыре столетия назад, но его собрание скульптур до сих пор оставалось гордостью страны и обессмертило имя владыки. Став императором, Дайв Первый решил повторить великое деяние к своей славе. Потому-то коллекция до сих пор оставалась одним из немногих начинаний, которое не заглохло окончательно, и про которое император время от времени вспоминал.

В живописи ни Харелт, ни Доннаха не разбирались, поэтому всё обсуждение свелось к точности прорисовки портретов и пейзажей да комментариям генерала о послуживших для пленэра[1] местах – во многих он побывал за время службы. Слуги в это время спокойно трудились рядом, хотя время от времени и посматривали на господ: вдруг те передумают и прикажут не мешать. Внезапно раздался противный звук… Оказалось, у чистившего очередную картину молодого паренька лет шестнадцати дрогнула рука, и, вместо того чтобы убрать из завитушек рамы забившуюся грязь, он поставил царапину и сколол один из резных цветков.

Парня ждало позорное увольнение, после чего ему останется только уехать из столицы куда-нибудь на окраину страны. Работа во дворце всегда была лучшей из рекомендаций. Отработавших один-два пятилетних срока императорских лакеев охотно брали помощником и будущей заменой домоправителей и мажордомов и в дворянские семьи, и в особняки купцов Золотой гильдии – но занесённого в чёрный список, особенно по решению императора, не возьмут даже золотарём.

Почти сразу раздался голос второго уборщика. Харелт брезгливо поразился, как этот мужчина, на пару лет старше него, легко переходит от злорадного-ненавистного тона, когда говорит с виновником, к униженно-подобострастному, если надо что-то объяснить благородным господам.

– Ага! Вот ты и показал себя! Его дядя сюда устроил. Неумёху. Типа жалованье хорошее, а типа ему надо мать и двух сестёр кормить. Вона будешь знать, что во дворце только лучшие служат. Выкинут тебя, и дядю твоего. Как счас доложу, чё натворил…

– Нет, – паренёк готов был заплакать, но сумел сдержать слёзы. – Не трогай дядю. Я сам доложу, объясню, что вчера всю ночь не спал, потому что…

– Да кого твои соплюшки больные волнуют…

– Стоять! – уже собравшегося было бежать доносчика остановил командный окрик генерала.

– Поганец, – негромко произнёс сквозь зубы Харелт. – Уж не претендует ли сам на место этого дяди? Скажете, – громко начал он, – раму повредил я, когда демонстрировал дану Доннаха свои умения в заклятиях земли. Её тут полно, так что самое место.

– Не так, – остановил его Доннаха. – Могут и докопаться, как было на самом деле. Лучше я, – он быстро шагнул к злосчастной картине и нанёс несколько повреждений поверх сломанного цветка. – А вы двое, надеюсь, не рискнёте оспорить слово благородных данов о виновнике происшествия? – от ледяного взгляда генерала несостоявшийся обличитель побледнел и съёжился. – А мне теперь придётся осваивать искусство светских бесед, – вздохнул Доннаха. – Такого Дайв не простит, так что от дворца лучше держаться подальше.

– Нам придётся осваивать. Я вас не брошу.

«Милосердие выше всего остального…» Теперь Харелт знал ответ на свой вопрос. Да здравствует император Доннаха!

[1] Пленэ́р - живопись, создаваемая на природе, под открытым небом

Глава 10. Гость из тумана

Северные княжества. Июнь, год 491 от сошествия Единого.

Тарья бежала. Не разбирая дороги, не пытаясь понять куда, лишь бы как можно дальше от реки и людей. Бежала, пока очередной корень всё-таки не сумел ухватить её за ногу. Девушка упала к подножию огромного кедра и наконец-то дала волю слезам. Зачем, ну зачем она, когда искупалась, села сушить волосы в стороне за кустами, а не осталась возле заводи или просто не пошла домой? Зачем продолжала слушать этих сплетниц? Лучше бы ей никогда не узнать… поздно. Слова той, кого она считала подругой, будут жечь душу и дальше: «Вот дурочка, всё ещё мечтает, что на её первую ночь обратит внимание ярл или кто-то из его воевод, и родители Илмо дадут согласие. Потому что без этого кому она нужна, рожа красива – а сама голь бесприданная». По-хорошему, надо было выйти и сказать этой подколодной змее всё, что она заслужила, повыдрать косы… только права Анники. Отец уже сказал Илмо, что если тот женится без его согласия, он проклянёт сына – а такой судьбы любимому Тарья не желает, лучше уж ей умереть. Здесь, сейчас.

Девушка лежала, уткнувшись в тёплую шершавую кору лесного гиганта, пока не замёрзла: к вечеру в одной нижней рубахе стало прохладно, а платье осталось там, возле реки… А где? Дорогу