Читать книгу - "Синий взгляд Смерти. Рассвет. Часть первая - Вера Камша"

– Это все мансай, – объяснила ее высочество, плюхаясь в излюбленное кагетами полуложе-полукресло. – Мансай… после касеры… Назапасали тут!

Этери в ответ тонко улыбнулась, однако не ушла. Чего-то хочет? Или тоже все надоели? Матильда хмыкнула и поудобней устроилась среди подушек. Она давно столько не пила, но проклятый камень, перекочевав из шкатулки на молоденькую шейку, разбудил в старухе женскую жадность. Именно женскую, память об Альдо здесь и не ночевала, просто алые ройи на земле не валяются. Они и под землей-то валяются не очень, их раз в сто лет выносит на берег сумасшедшая кэналлийская река, хотя в этом Кэналлоа всё сумасшедшее! И в Алате тоже…

За окном мяукали гитара и Валме, уж лучше бы со своими козлами разбойников гонял и Хогберда драл. Пегий боров так и уехал на горностаевой кляче, и поделом! Сам купил, сам пусть и ездит, за такие-то деньги небось не бросишь!

– Вы что-то сказали?

– Я? – искренне удивилась Матильда. Вокруг плавали какие-то облака, позади бренькало, но алатка твердо помнила, что днем пила мансай с Этери, а отдав ройю, хватила касеры… От жадности и уже у себя. Потом пришел муж, и с ним она тоже пила, и не только… Бонифаций одобрил руку дающую, а вот мансай не одобрил, но тогда голова не кружилась и дымом не пахло. И вообще они явились на прием, не качаясь, это ее потом развезло, когда они с кагеткой удрали от общего стола. Все вышло как-то сразу: туман, закружившиеся звезды, тошнота. Вот когда пригодился бы походный гайифский нужник, но его сдуру разобрали и уконопатили. Пришлось проситься к Этери, та поняла и даже попыталась поддержать пошатнувшуюся тушу, но Матильда дотащилась сама. В Агарисе она привыкла обходиться без помощи. Да и кто бы ей помогал, не Анэсти же! Этот за всю жизнь ни разу не напился… Твою кавалерию, он вообще ничего сам не сделал… Только сына, но здесь ни рук, ни головы не требуется.

– Вы правы… Увы…

Этери сидела на краешке кушетки, но смотрела не на гостью, а в стену. Без толку – полумрак надежно скрывал и счастливого козла, и безликого, но такого несомненного Алву.

– Будет похож! – ободрила художницу алатка. – Больше, чем на акварельке.

– Так вы видели? – грустно спросила кагетка.

– Видела! – призналась Матильда. – Но ему не сказала.

Сказала, еще как! Только этому… маршалу было не до того, он наладился на свою войнищу. Что с того, что девчонку вместо алатских замков швырнули в козлиную халупу, и рожай себе! Таскай на шее обглоданные косточки и рожай, рожай! Тут либо в пропасть сиганешь, либо прибьешь кого-нибудь, либо влюбишься в первого встречного, лишь бы не блеял! То, что этот первый встречный тебя в хаблы и загнал, уже не важно, хотя папаша тоже был хорош.

– Так кого здесь убили? – осведомилась принцесса. – В подвале… Его убивали, а твой родитель стоял и смотрел?

– Отец здесь не убивал… Дед и Баата… брата, но это лучше, чем наоборот.

– Он и меня чуть не убил… Нечаянно! Хотя вольно ж нам было в казарскую беседку лезть, но в подвале Баата не убивал. Там седой был и в одежках этих ваших… багряных.

– Дед, – рассеянно решила Этери, – и деда. Хандава принадлежала тестю казара, он не хотел отдавать замок. Казар приехал в гости… С «барсами». Возьмите!

Что-то скользнуло в руку. Этери вскочила и сразу исчезла из глаз, но Матильда помнила, что днем там была занавеска. Зашуршало, звякнуло, затем знакомо забулькало. Что ж, самое время выпить, утром хуже уже не будет, зато сейчас станет повеселей, а то нашли о чем говорить! О зарезанных тестях!