Читать книгу - "Пир попрошаек - Дэниел Худ"

— Рад быть вам полезен, — беспечно сказал Лайам, хотя у него самого на сердце скребли кошки. Если в деле фигурирует хотя бы еще один тип, подобный заносчивому барону, оно может весьма и весьма усложниться. — Послушайте, Кессиас, я вот что хочу спросить, не можете ли вы отправить кого-нибудь из людей в поход по здешним ломбардам? А лучше всего обойдите их сами. Нужно проверить, не пытался ли кто-нибудь заложить или продать что-то похожее на наш камень. Вор уже мог попытаться сбыть с рук добычу.

Кессиас покачал головой.

— Это бессмысленно, Ренфорд, — вы же сами мне говорили. Ни один скупщик в Саузварке не рискнет, даже задешево, купить эту вещь. Того, кто принесет на продажу сокровище Присцианов, любой, даже самый прожженный барыга вытолкает из лавки взашей.

— Вот именно, поэтому-то и надо по этим лавкам пройтись. Купивший краденое ничего о том не расскажет, он будет держать рот на замке. А не купивший…

Эдил радостно заулыбался, осознав наконец, к чему клонит Лайам.

— А ведь и верно! Тому, кто откажется от покупки, нет причины таиться. По крайней мере, он будет держаться вольнее и что-нибудь да сболтнет. И мы сможем взять след не там, где вор сбыл краденое, а там, где он не сумел его сбыть!

Лайам предостерегающе поднял руку.

— Не слишком на это надейтесь. Я лично считаю, что реликвию похитили вовсе не для того, чтобы продать. Однако нельзя упускать из виду и такой вариант…

— Да уж нельзя, — согласился эдил, все еще улыбаясь. — И это дело как раз по мне. Сказать по правде, Ренфорд, я бы с радостью повесил вот это… — он кивнул на дом Окхэмов, — и все это… — эдил обвел рукой обозримую часть квартала, — на вас. Не люблю я этих лордов и леди, и они, как видите, тоже меня не любят. Так что я поручаю эту часть разбирательства вам. Делайте тут, что хотите и как хотите! А я, пожалуй, пойду!

— Не нахожу слов, чтобы выразить вам свою благодарность! — съязвил Лайам. На этот раз эдил уловил насмешку в его словах и громко расхохотался.

— Вы сами напросились на это, Ренфорд, сами! Так что глядите повеселей!

«Что-то сам ты с утра не был таким веселым», — подумал Лайам.

Они договорились встретиться ближе к вечеру, и эдил ушел с таким видом, будто ничто в целом мире его уже обеспокоить не может.

Лайам еще некоторое время постоял у крыльца, собираясь с мыслями. Он решил, что будет вести себя с лордом Окхэмом достаточно откровенно. Ему казалось, что этот неглупый и, похоже, довольно дружелюбный красавец способен отплатить честному с ним собеседнику той же монетой. А в откровенном разговоре Лайам сумеет у него кое-что выведать о вчерашних гостях. К ним ведь нужен подход, не начинать же с пустого места.

Он вдруг вспомнил, с чего начался сегодняшний день. С незнакомки в его доме и мертвеца на морском берегу. А теперь он причем исключительно добровольно — взялся сыскать преступника среди людей, для которых практически не писаны никакие законы. Ему почему-то пришла на ум старинная мидландская поговорка: «Волки нападают лишь стаей». Ее употребляли, когда хотели сказать, что беда не приходит одна. Однако сейчас Лайам склонен был воспринимать эту мудрость буквально.

«Очень состоятельной стаей, — сказал он себе, поднимаясь по ступенькам крыльца. — Но все-таки стаей!»

На стук открыла Бекула. С ее оголенных рук стекала мыльная пена. Даже не пытаясь скрыть неприязнь, служанка спросила:

— Чего вам еще? Вы же только-только ушли!

Немного отстранившись, чтобы неприветливая девица не закапала его лучший костюм, Лайам сказал:

— Да, но теперь я опять здесь. Меня ожидает лорд Окхэм.

— Ха! — фыркнула служанка, словно сомневалась, что такое возможно. Выказав таким образом свое отношение к происходящему, она развернулась и ушла в дом, оставив дверь приоткрытой.

Из глубины коридора донесся ее голос:

— Тассо! Тут пришли к господину!

Откуда-то сверху в коридор спустился слуга — лысеющий черноволосый тип с кислой физиономией.

— Господин Ренфорд? — спросил он недовольно и, поджав губы, сказал: — Ступайте за мной!

Не дожидаясь ответа, слуга развернулся на каблуках и стал подниматься по лестнице.

Лайам на мгновение задержался в прихожей, заметив толстый деревянный брус, прислоненный к стене. Похоже, на ночь его навешивали на дверь вместо засова. Он осмотрел брус и двинулся вверх по лестнице, попутно размышляя о том, чем руководствуются знатные господа, выбирая прислугу. По крайней мере, эту парочку Окхэмы держали отнюдь не за учтивое отношение к посетителям. «Впрочем, барона Квэтвела наверняка здесь встречают с большим радушием», — подумал Лайам. Лакеи дворян, как правило, двоедушны — с кем-то они нагличают, а с кем-то держатся подобострастно. Возможно, в будущем, если его партнерство со вдовой сладится, Тассо и Бекула к нему переменятся. Хотя вряд ли. Бекула, вон, не ставит ни в грош и госпожу Присциан.

Лайам остановился на лестничной площадке, поскольку потерял из виду Тассо. В коридоре второго этажа было темно.

«Интересно, как бы повела себя эта парочка, если бы узнала, что я когда-то был отпрыском знатного рода и мог унаследовать земли размером с четвертую часть Южного Тира?» подумал Лайам и тут же напомнил себе, что все его размышление держится на понятии «был». Был, и очень давно. Не имеет смысла кичиться титулом, которого ты лишен. И потому он лишь чуть улыбнулся, когда слуга прошипел ему из полумглы:

— Что вы топчетесь там, сударь? Соизвольте поторопиться!

Поставив на место нерасторопного гостя, Тассо распахнул дверь, возле которой стоял, и по всем правилам этикета доложил о посетителе высокочтимому лорду. Он сделался вдруг так почтителен, что даже придержал для Лайама дверь.

Лайам отвел взгляд, чтобы скрыть усмешку при виде столь внезапного превращения грубияна в образчик учтивости, и прошествовал мимо слуги в кабинет лорда.

Пол кабинета устилали звериные шкуры, на стенах висели оленьи рога, к зеву пылающего камина было придвинуто несколько ничем не примечательных кресел. Из высокого узкого окна открывался вид на противоположную сторону улицы. Сам лорд стоял, протягивая руки к огню, и поглядывал на гобелен, украшавший глухую стену. Искусная вышивка с удивительной достоверностью воспроизводила сцену охоты. В охотнике, пронзающем оленя копьем, Лайам с первого взгляда узнал супруга так некстати прихворнувшей Дуэссы.

Окхэм обернулся и, заметив, что Лайам смотрит на гобелен, сказал:

— Изумительная вещица, не правда ли? Тетушкин подарок на свадьбу.

— Прекрасная работа, милорд, — вполне искренне отозвался Лайам. Окхэм усмехнулся.

— Мне кажется, она полагает, что сумела польстить моему самолюбию. Однако, как бы там ни было, мы с вами здесь вовсе не для того, чтобы обсуждать, насколько это ей удалось. Скажите, действительно ли есть надежда, что похитителя вскоре поймают?