Читать книгу - "Выше звезд и другие истории - Урсула К. Ле Гуин"

Ознакомительный фрагментстало понятно, что результаты получаются слишком непредсказуемые и хаотичные. Я начал экспериментировать. На животных, само собой. На кошках. Нам, сомнологам, нравятся кошки: они все время спят! По результатам этих экспериментов я пришел к выводу, что перспективнее всего использовать ритмы, ранее полученные на том же мозге, – своего рода автостимуляция при помощи записей. Понимаете, мне была нужна точность попадания. На свой собственный альфа-ритм мозг откликается мгновенно. И тут стало просматриваться новое терапевтическое направление по другой линии исследований: а что, если попробовать понемногу накладывать на ритмы пациента чуть иные ритмы? Более законченные или более здоровые? Полученные от человека раньше или даже от другого человека. Это бы оказало колоссальную помощь при лечении мозговых травм: может, поврежденный мозг смог бы восстановить прежние функции за счет выстраивания новых связей – обычно у мозга на это уходит много сил и времени. А мозг с аномалиями в работе можно было бы «научить» вести себя правильно и так далее. Правда, это все пока гипотезы; если когда-нибудь вернусь к исследованиям в этой плоскости, обязательно заново пройду регистрацию в ЗОС.

И это чистая правда. Необходимости упоминать эти исследования не было: все пока очень предварительно, только превратно истолкуют.

– Та форма автостимуляции, которую я применяю в данном случае, воздействует на пациента только в те моменты, когда работает аппарат, – то есть от пяти до десяти минут за сеанс.

В работе инспекторов от Минздрава он понимал куда больше, чем они в его; услышав последнюю фразу, адвокатша слегка кивнула: это по ее части.

Но вдруг спросила:

– Так для чего тогда аппарат?

– Я как раз собирался об этом сказать, – ответил Хейбер и тут же сменил тон: в голосе начало проскакивать раздражение. – В данном случае перед нами пациент, который боится видеть сны. То есть страдает онейрофобией. Мой курс лечения – это, по сути, просто выработка условных рефлексов в классической традиции современной психологии. Пациенту предлагается видеть сны здесь, в контролируемых условиях, притом что содержание снов и их эмоциональное воздействие задается гипнотической суггестией. Пациента приучают к тому, что сны – это безопасно, приятно и так далее. Положительное подкрепление поможет ему справиться с фобией. «Усилитель» для этих целей – идеальный инструмент. За счет инициирования и стимулирования фазы БДГ он гарантирует сновидения. В обычных условиях на то, чтобы через все этапы медленного сна добраться до быстрого, уходит до полутора часов – если пациент пришел к врачу на дневной прием, это слишком долго. Более того, при естественном глубоком сне может ослабнуть сила гипнотического внушения по поводу содержания сна. Это нежелательно: пока идет выработка рефлексов, важно, чтобы пациенту не снилось ничего плохого, никаких кошмаров. Так что «Усилитель» и экономит время, и служит страховкой. Можно было провести такой курс и без него, но понадобились бы, наверное, месяцы. А так я рассчитываю закончить через пару недель. Может, в будущем «Усилитель» станет в некоторых случаях таким же незаменимым помощником, как гипноз при психоанализе и выработке рефлексов.

«Пик», – подал голос диктофон юриста, и тут же послышалось мягкое, звучное, солидное: «Бом-м-м». Это его настольный интерком. Слава богу!

– Вот и наш пациент. Мисс Лелаш, если не возражаете, давайте я вас познакомлю, вы пообщаетесь, а потом, может быть, сядете вон в то кожаное кресло в углу? В принципе, ему должно быть все равно, что вы здесь, но, если он вас будет постоянно видеть, все пойдет страшно медленно. У него довольно сильный тревожный синдром – во всем, понимаете, видит личную угрозу, – и целая система защитных иллюзий – ну вы сами увидите. А, да, и диктофон выключите. Сеанс с врачом не под запись, правильно? Ага, так. Хорошо. Ну здравствуйте, Джордж! Заходите. Это мисс Лелаш, представитель ЗОС. Она будет наблюдать за работой «Усилителя».

Орр с адвокатшей обменялись до смешного неловким рукопожатием. Хрясь, клац – брякнули браслеты. Забавный контраст: агрессивная, резкая баба и робкий, бесхарактерный мужик. Ничего общего.

– Так, – сказал Хейбер, явно получая удовольствие от зрелища, – давайте начинать. Разве что, Джордж, у вас есть вопросы?

Говоря все это, врач ненавязчиво, легкими жестами сортировал своих посетителей: одну отправил на кресло в дальний угол, другого – на кушетку.

– Ну хорошо, тогда давайте сгенерируем вам сон. Заодно ЗОС убедится, что от «Усилителя» не выпадают ногти, не лопаются артерии, не съезжает крыша и вообще от него никаких побочных эффектов, разве что сегодня ночью у вас компенсаторно сократится фаза быстрого сна.

Закончив фразу, он почти небрежно протянул правую руку к горлу пациента. Орр дернулся, как будто его никогда не гипнотизировали.

Потом извинился:

– Простите. Вы так неожиданно всегда…

Нужно полностью его регипнотизировать и применить ВК-индукцию. Это, разумеется, абсолютно законно, но при инспекторе лучше бы обойтись без лишнего драматизма. Его здорово взбесил Орр; в последние пять-шесть посещений в нем росло какое-то сопротивление. Усыпив его, он включил пленку, на которую сам записал набор скучных, монотонных установок для углубления транса и постгипнотической суггестии при регипнотизировании: «Вы спокойны и расслаблены. Вас ничего не беспокоит. Вы погружаетесь в транс все глубже» и так далее. Пока она играла, он вернулся за стол и со спокойно-сосредоточенным лицом стал перебирать бумаги, не обращая внимания на Лелаш. Она знала, что процесс гипнотизирования прерывать нельзя, и сидела тихо, смотрела на небоскребы за окном.

Наконец Хейбер остановил запись и надел Орру на голову траншлем.

– Пока я все подключаю, давайте обсудим, что вы сегодня увидите во сне. Джордж, вы поговорите со мной об этом?

Пациент медленно кивнул.

– В прошлый раз мы обсуждали, что вас тревожит. Вы сказали, вам нравится ваша работа, но не нравится ездить на метро. Слишком много народу, давка, толчея. Вам кажется, что нет возможности пошевелиться, у вас такое чувство, будто вы не свободны.

Он сделал паузу, и пациент, под гипнозом всегда набиравший в рот воды, в конце концов выдавил из себя только:

– Перенаселение.

– М-да, так вы и сказали. Это ваше выражение, ваша метафора для этого чувства несвободы. Давайте обсудим это слово. Как вы знаете, в восемнадцатом веке в набат по поводу роста населения бил Мальтус. Тридцать-сорок лет назад на этот счет опять поднимали панику. Конечно, людей на планете стало больше, но тех ужасов, которые нам обещали, как-то не случилось. Все не так страшно, как нас пугали. Мы в Америке устроились неплохо, а если в чем-то уровень жизни и снизился, то ведь в другом он выше, чем поколение назад. Возможно, чрезмерная боязнь перенаселения – толп народа – отражает не внешнюю действительность, а внутреннее состояние ума. Если