Читать книгу - "Рабство Кольца - Александр Изотов"

— Мы это, Герыча в обиду не дадим.

— Да, — вдруг вставила Биби, — Мы все ему обязаны, он вытащил группу в лидеры.

Дворфич с интересом глянул на рыжую.

— А вы, Айбиби, насколько слышал, справились с земной магией? Ваш ёжик — это невероятно сильный скилл.

— Да, Гера дал мне синий мох.

Брови гнома чуть подпрыгнули, а я с гордостью покосился на Манюрову.

Лекарь уже рассказал мне, что, когда они убежали от гоблинов, Биби понадобилось несколько минут, чтобы решиться съесть синий мох. Но всё же в решающий момент Манюрова это сделала.

Результат я уже видел — её скилл сам прокачался до второго уровня, и ёжик обрёл способность взрываться по команде. Или стрелять колючками со спины, словно пулемёт, постепенно опустошая запас.

Тот же взрыв, только долгий…

— А знаешь ли ты, Гимлева дочь, что синий мох ядовит?

Мы ахнули, и все как один обернулись на Биби. Та округлила глаза, мигом побледнела, её дыхание сорвалось:

— Я что, умру?!

Ректор засмеялся, но как-то натянуто:

— Нет, уже нет. Но у тебя был один шанс из ста, что яд не подействует. Гномы потратили тысячи лет, чтобы определить концентрацию настойки из синего мха, которая не вредит здоровью и активирует внутреннюю энергию.

Биби круглыми глазами уставилась на меня, а я даже и не знал, что сказать. О том, что там надо какую-то концентрацию соблюдать, мы как-то не подумали.

— Не, ну Герыч точно знал, — закивал уверенно Бобр, — Он же Гончар, он всё просчитал. Да у него друган не последний алхим в Батоне, тот бы ему сказал, если что не так.

Лекарь рядом чуть засопел, но ничего не сказал. Мы то все знали, как и я, и Бобр пострадали от зелий Кента. Правда, эти же зелья не раз нам и помогли.

— Этого вашего не последнего алхима в Батоне давно бы уже пора в Сито отправить — угрюмо сказал Дворфич, а потом вдруг добавил, — Кстати, а вы знаете, что послезавтра персики будут получать повышение уровня?

— Вау!

— Естественно, Иннокентий тоже там будет присутствовать. Второй курс получит переход на третий, с Перскома на Игприст.

— Ядрён батон, так это персики игорьками станут?

— Ну, фактически они и так уже игорьки, но вы же понимаете, о чём я…

Взгляд гнома задержался на мне.

— Сможет ли повар стать алхимиком? — спросил я.

— Мне и самому интересно, Иннокентий очень упорный игрок, — кивнул Дворфич, — Многие могли бы его упорству поучиться…

— Позвольте напомнить, Гармаш Дворфич, — подал голос Толя, — Но говорят же, и раньше такое бывало?

— Бывало. Изредка получалось, — кивнул гном, — Но иногда желания — это просто капризы. И судьба этих игроков, скажем, совсем не звёздная.

— Кент так долго шёл к своей цели, — с чувством начал я, но ректор меня прервал:

— Мы ушли от темы. Ты понимаешь, что мог отравить Биби?

Со вздохом я спросил:

— Проступок?

Гармаш Дворфич, смущённо улыбаясь, кивнул. Бобр возмутился:

— Не, ну ядрён батон, у нас же свитки воскрешения были, братва.

Биби тоже заступилась за меня:

— Но Гера не заставлял, я же сама решилась на это…

Повисло молчание. Дворфич, усмехаясь, долго смотрел на нас, потом всё же одобрительно кивнул:

— Неплохо сыгрались, плееры. Пару месяцев назад здесь стояла совсем другая команда.

***

Зал определения пустовал. Откуда-то из-за приоткрытых дверей доносились звуки голосов — в Баттонскилле теперь было гораздо больше народу, ведь с началом сентября в академию вернулись старшие курсы.

И теперь по коридорам носились не только плееры и персики. Любой студент мог столкнуться там с игорьком, либо с деловым гаджиком, или совсем уж важным и высокомерным старшаком-виртом.

Курсы Игприст, Мобгадж и Виртрэй казались мне сейчас просто недосягаемы. Особенно учитывая, что сейчас предстоит.

— Дорогой плеер, не стоит так волноваться, — сказала Селена Лор, стоя рядом с нами, — Статуя определения ещё никого не убила на моей памяти.

Я поджал губы. Всё когда-то бывает впервые.

— Действительно, Георгий, это всего лишь предосторожность. Министерство скоро потребует от меня чёткой позиции, и мне надо хоть на что-то опираться, — Дворфич похлопал меня по локтю, — Хотя посреди учёбы мы её ещё не использовали.

— Братан, если чего, мы это… Ну, рядом.

Я стоял и смотрел на две каменные ладони, которые сплели пальцы в фонтане.

Селена Лор воодушевлённо начала:

— Символ дружбы Аима и Рандома — древних игроков десятого уровня, основавших Баттонскилл.

Рядом Дворфич сокрушённо вздохнул и едва слышно прошептал:

— Ну, это надолго…

Селена же, войдя в ораторский транс, вещала, что один всегда полагался на свои навыки и мастерство, оттачивая их день ото дня, а другой считал, что главное — это удача.

Но оба понимали, что одно усиливает другое, и решили объединить свои знания. Селена обмолвилась, что программа обучения с тех пор значительно изменилась, но некоторые основы остаются незыблемыми.

— И то, что некоторые ученики привносят новшества и ставят неожиданные вопросы перед системой, означает лишь одно, — Селена важно поправила очки, и пригладила красные волосы, — Баттонскилл развивается и становится сильнее день ото дня.

Одинокие хлопки заполнили зал. Дворфич бил в ладоши усиленно, весело кивая:

— Прекрасная лекция, госпожа Селена, прекрасная, — потом он ощутимо толкнул меня к фонтану, — Давай уже, а то сейчас начнётся про то, как гномы на Ямантау долго сопротивлялись строительству академии…

— Но ведь было же, Гармаш Дворфич. Ребята, тогда здесь правил потомок Гимли Кольцетреского, великий Балин Оркобой. Гномы охраняли вход в Древний Прорыв, и сначала подумали, что Аим и Рандом хотят захватить один из осколков…

Я как раз поднялся на бордюр фонтана, как Дворфич обернулся:

— Кха-кха, — он кашлянул в кулак.

— Ой, что это я… Ну, то есть, по официальной версии… единственно верной, кстати, версии, гномы подумали, что люди пришли за их сокровищами.

— Да мы знаем про осколки, — весело махнул Бобр.

Я состроил Боре мину, а ректор и препод уставились на нас, округлив глаза.

— Ну, правда, мы о них как бы ничего и не знаем, — чуть ссутулился Бобр, — Есть они и есть… в семи Великих Прорывах… ну, там, высшие расы… павшие всякие…

Он говорил всё тише и тише, будто съеживаясь под взглядами всех вокруг. В этот момент я пожалел, что делился с Борей своими размышлениями.