Читать книгу - ""Фантастика 2025-27". Компиляция. Книги 1-25 - Андрей Соболев"

конопли забором и колючей проволокой. Чуть ли не у каждого жителя станицы она росла в огороде.

У моей бабушки точно была. Она её использовала как средство от комаров. Вечером с соседками садилась на скамеечке семечки полузгать и веткой конопли отмахивалась от насекомых. Ладно конопля, у бабушки даже опиумный мак рос! Правда, сажала она его в дальнем углу огорода рядом с малиной. «А то хлопцы сорвут», – поясняла она, почему мак так далеко. То есть были и «продвинутые хлопцы» в станице. И если с маком в огороде было понятно, что он использовался для выпечки, то наличие конопли для меня так и осталось загадкой. Похоже, только от комаров. На верёвки её точно не пускали.

А ещё у бабушки вдоль забора росло несколько шелковиц. Тутовник по-научному. Во времена моего детства это были огромные деревья с раскидистой кроной. Ещё, когда был открыт портал, Артём принёс на хутор пару саженцев, чтобы через несколько лет во дворе была тень. Грецкий орех тоже рядом с домом посадили. Это и тень от солнца, и орехи. Думаю, что и шелковицу хуторяне со временем распробуют. Сейчас это дерево на Кубани мало распространено. Бабушка рассказывала, что её заставили шелковицу посадить. Колхозу, как это обычно происходило в советские времена, «спустили план» на шёлк. И куда деваться, занимались шёлком.

Климат на Кубани не совсем подходящий для шелкопряда. Чтобы не помёрзли шелковичные черви, топили печи, разложив ветки по полу хаты. Потом сдавали учётчику куколок шелкопряда. Дурь с выращиванием шелкопряда со временем прошла, а шелковицы остались расти. Кажется, такое дерево лет триста живёт. Тоже из рассказов бабушки: после войны народ, приходя с работы домой и взяв кусок хлеба, карабкался на дерево. Это типа ужин такой. Плоды тутовника вкусные и полезные. Говорят, особенно для беременных женщин. Серёга ухохатывался, мол, как раз для нашей Степаниды.

Кстати, о дамах. На расфасовку аспирина нужно будет нанять пару симпатичных девиц. А ещё мне служанка в дом требуется, лучше приходящая, и так, чтобы Машка не узнала. Стоит, наверное, Машуню проведать. Давно не был. Поинтересоваться, как дела, как запасы пряжи. Вера Степановна права, скоро поставки по железной дороге прекратятся. Загруженность будет такая, что простому купцу с его заказами на нитки и соваться бессмысленно.

Навестить Машку не получилось. В школе меня уже ждала Вера Степановна.

– Николай, здесь в бобине метр плёнки, уже перфорированной. Ещё метр проявленной, но по принципу диафильма. Ты линзы из Германии получил?

– Ещё весной, – заверил я, офигевая от такой скорости освоения новой области деятельности.

Пощупал, осмотрел плёнку, только что на зуб не попробовал. Толстовато она как-то выглядит. Но это же первая в мире киноплёнка!

– Как вы успели это всё сделать?! – продолжал удивляться я. – И главное, когда?!

– Что значит – когда? Мы решили заняться киноискусством ещё до Нового года. Хлопок я у твоего знакомого армянского купца приобрела. Лаборантов хватает. И близнецы немного помогали. Поставила их синтезировать триацетат целлюлозы. Вот формировать его в виде ленты, наносить желатиновый слой и эмульсии гораздо больше времени заняло. Это не только специальные формы, но и сушильное оборудование нужно. Только в июне привезли заказ из Новороссийска.

– Вера, вы волшебница, фея! – восхвалял я женщину.

Она зарделась, но сбить себя с толку не дала.

– Пора, наверное, уже начинать изготовление киноаппаратов, – сообщила Вера Степановна. – Пока суд да дело, привилегии будут оформлены. Я вот задумалась, что нам не мешает наглядную агитацию подготовить после голода.

С этим я был согласен. В 1893 году выползут революционеры всех мастей и начнут обсирать царя. В том, что будет немало ошибок, я тоже согласен. Но и многое окажется сделано, о чём те активисты, естественно, умолчат. Из миллионов голодающих помощь получит примерно половина. Это и мало, и много. Умрут от голода более четырёх сотен тысяч человек. Стоит осветить всё с долей критики и с намёками, как можно в будущем изменить ситуацию в лучшую сторону.

Пришло время наведаться к Афанасию Петровичу Чернову. Пусть киноаппарат и кинопроектор ещё в чертежах, зато есть плёнка и почти готовый патент на изобретение.

К господину Чернову я отправил посыльного с письмом договориться на ближайшую пятницу. Тащить всё барахло самому было затруднительно. Я же не только плёнку, но и рулоны с чертежами нёс. Отвлекать охранников или отрывать от дел Ваську не хотел, поэтому взял с собой двух учеников из группы «А» – Мишку и Пашку.

Парни были сыновьями строителей. Каждому по четырнадцать лет. Когда в прошлом году отцы отправили их в мою школу, мальчишки поверить не могли в такое счастье. Это вам не в подмастерьях на кирпичном заводе глину месить. Хотя физический труд на развитии парней неплохо сказался. А здесь их ещё целый год хорошо кормили… В общем, размер формы им еле-еле подходил тот, что я для близнецов заказывал.

Как и большинство учеников, эти двое уроки иностранных языков не любили. И когда узнали, что можно по уважительной причине прогулять немецкий, бежали чуть ли не впереди меня. Куда и зачем мы идём, их совсем не интересовало. Главное, подальше от грамматики немецкого языка.

Первые несколько минут беседы с господином Черновым прошли в атмосфере взаимного недопонимания. Он уверял меня, что его салон фотографии в городе, а не дома. Я в свою очередь заверял, что фотографироваться на семейный портрет не собираюсь. Наконец мне позволили изложить дело. Вынув первый рулон из тубуса, я начал вещать. Красноречием меня боженька не обидел, а риторические способности я в течение года в школе практиковал. Примерно через четверть часа я осознал, что слушают меня, словно кролики удава, не только сам Чернов, Мишка и Пашка, но и все, кто был в доме фотографа на момент моего появления.

– Двадцать четыре кадра фотографии – и возникнет иллюзия движения? – выдохнул под конец моей лекции Афанасий Петрович.

– Привилегии на изобретения оформлены, – заверил я.

– А я вам зачем? – задал господин Чернов резонный вопрос.

Пришлось пояснять, что нет у меня времени всем этим заниматься. Зато могу поддержать и спонсировать любого энтузиаста.

– Николай Иванович, вы просто не понимаете, от чего устраняетесь! – И Чернов, проникшись темой, попытался уже мне внушить перспективы развития киноиндустрии.

– Весьма рад, что вы заинтересовались, – ответил я. – Готов обсудить условия контракта и найма.

Какие контракты! Этот фанат своего дела готов был работать задаром.

– Чертежи и линзы на оборудование я вам предоставлю, – снова вернул я Чернова с небес на землю. – Понадобятся ещё ассистенты, в смысле – помощники при переноске аппаратуры.

– Эти два молодых человека? –