Читать книгу - "Фантастика 2025-33 - Владимир Николаевич Малый"

Хотя, решимость меняется на опасливое недоумение, пока большая черная птица пикирует к земле и садится между мной и толпой, расправив на удивление длинные крылья и явно не собираясь их складывать.

- Ср-р-р-ам! – полуговорит полукаркает ворон, обращаясь к оторопевшим юнцам. – Позор-р-р-ище! Ор-р-р-авой пр-р-р-отив безор-р-р-ужного!

Молодежь нерешительно переглядывается друг с другом. Я же мысленно хлопаю себя по лбу и, не спуская глаз со всех действующих лиц, медленно приседаю и поднимаю лежащий у моих ног нож.

Этот маневр не укрывается от глаз моих курсантов и добавляет им решимости.

Толпа снова, как один, качнулась в мою сторону.

- Сдур-р-р-ели?! – снова приступает к переговорам изумительная птица. – Бр-р-р-итоголовый пор-р-р-ешит подр-р-р-азделение р-р-р-азом – дур-р-р-ак р-р-р-едкостный! Утр-р-р-ом зар-р-р-ежет – вечер-р-р-ом р-р-р-аскается!

Потом эта нахальная птица повернула голову ко мне.

- Вер-р-р-ни вер-р-р-зиле ор-р-р-ужие, юр-р-р-одивы! – прокаркал ворон. – Желтор-р-р-отики нер-р-р-вничают! Позор-р-р-но р-р-р-уки мар-р-р-ать кр-р-р-овью р-р-р-ебенков!

- Детей! – автоматически поправил я птицу, броском втыкая нож в землю по самую рукоять.

- Р-р-р-едкостный пр-р-р-идурок... – проговорила птица таким тоном, что сразу стало понятно: умей она закатывать глаза, однозначно так поступила бы.

Немного побуравив меня снисходительно-укоризненным взглядом ворон взмахнул крыльями, которые до этого так и не удосужился сложить, поднялся в воздух и молча, как и подобает приличной птице, улетел в том же направлении, откуда и появился.

Курсанты долго провожали его взглядами. Я же себе такой роскоши позволить не мог, так как понимал, что молодежь находится от меня на расстоянии уверенного броска ножа, и отвлекаться на всякие чудеса мне было не с руки.

- Не трогайте его! - прозвучал у меня опять-таки из-за спины голос Четвертой. – Учитель рисковал жизнью для того, чтобы он здесь оказался. Мертвым Бритоголовый нам пока не нужен.

Накаркал-таки ворон! Теперь с его легкого крыла это прозвище ко мне пристанет всерьез и надолго.

Но нет худа без добра: ножи с завидной скоростью исчезли из поля зрения, а курсанты всем своим видом вновь показывали готовность выполнять мои команды.

Я быстро оглянулся через плечо – ни птицы, ни, к сожалению, Четвертой видно не было.

Ладно, посмотрю в полглаза на воспитанниц.

Не отдавая себе отчет в том, что делаю, я одним резким движением вправил несостоявшемуся убийце руку и, прежде чем тот вскрикнул, сам подал голос.

- Переходим к упражнениям на гибкость! – довольный своей находчивостью скомандовал я, хлопая в ладоши, а потом и потирая их, в предвкушении приятного глазу зрелища.

Да, смотрелись курсантки в местной униформе очень даже выгодно. Все девушки изначально стали в пары с юношами. Ни одной чисто женской пары не было ни в поединках, ни теперь. И никто друг друга не жалел ни тогда, ни сейчас. Работали все с полной самоотдачей, не просто отбывая время, а стараясь получить максимум от всех упражнений.

Хорошо, что напавшие недавно на нас со стариком воины не были даже наполовину столь прилежны. Иначе мне тогда пришлось бы ой как туго.

В итоге я так воодушевился всеобщим желанием учиться и совершенствоваться, что даже перестал любоваться курсантками. Все ребята были прямо молодцы.

Назад мы вернулись той же дорогой и в том же темпе. Пробегая мимо поляны с густой и мягкой травой, я сделал привал и повалял на лужайке парочку курсантов из тех немногих, что сходу научились группироваться при падении. Несколько раз при этом краем глаза замечал движение где-то на самой периферии зрения – Четвертая явно интересовалась новыми знаниями, но, видимо, гордость была сильнее профессиональной любознательности.

Короче, вернул я курсантов домой с горящими глазами и морщинами на гладких до этого переносицах. Народ усиленно размышлял над тем, как полученные знания изменять привычную для них манеру ведения боя без оружия.

Бойцов у меня перехватил хмурый и неразговорчивый Седьмой.

Как я почти сразу же понял, он был кем-то вроде диверсанта. Обучал молодняк скрытому перемещению и бесшумному умерщвлению. Особенно мне понравился прием, где Седьмой показывал, как в прыжке ломать шею полностью экипированному стражнику. На манекене был шлем, крепившийся к голове ремешком, протянутым через подбородок от уха до уха. Инструктор с грацией большой кошки прыгал за спиной манекена и резко дергал шлем на себя. Край шлема впивался в шею так, что я охотно верил – редкая шея выдержит такую нагрузку.

Интересно, кого здесь готовят из этих ребят?

Вопрос был важным, и за ответом я отправился сразу. Старика искать не пришлось. Он сидел на лавке у входа в дом и вертел в руках уже знакомые мне по приключению в поле металлические предметы.

- О, - проговорил я, - накопытники! Что с ними случилось, помялись?

- Как говоришь? – улыбнулся старик. – «Накопытники»? Что ж можно и так их назвать. Нет, знак, который дает им большую прочность я нанес чуть ли не в первую очередь. Теперь вот думаю, как сделать, чтобы конь с их помощью мог не впадать в ступор, чтобы больше не вышло, как тогда при ментальной атаке Загонщиков.

- Лошадиный аналог сапог-скороходов сделать хочешь? – всплыла из подсознания информация о сказочных предметах. – Чтобы они сами несли лошадь куда следует?

- Как вариант, - кивнул старик, - а тебя не удивляет это мое желание?

- Желание – нет, - усмехнулся я, - у меня у самого желаний – хоть отбавляй. Меня больше волнуют пути их воплощения.

Старик молчал и выжидательно смотрел мне прямо в глаза.

Я быстро проанализировал все, что вчера и сегодня со мной происходило (благо не так давно все эти события уже пролетели у меня перед глазами) и пришел к выводу тут творится какая-то чертовщина.

Тренировочные штаны не скрывали место укуса, но следов клыков Загонщика я не видел. Взглянув на свой правый бок, я убедился, что рана затянулась, и шрама уже практически не видно.

Может я брежу после того самого укуса? Хотя, и до него со мной происходили не слишком объяснимые вещи: когти, вырастающие из моих пальцев, мерцающее стекло, которое удалось миновать только благодаря этим подкопытникам…

- Тогда, в поле, - наконец, проговорил я, - это ведь было не стекло?

- Да, - кивнул старик, - я буду говорить с тобой начистоту: ты для меня запертый сундук, и что выскачет наружу,