Читать книгу - "Улей: Изгнание из ада - Дмитрий Данков"

Сергей крепко обнял ее и прижал к себе, перевернул на спину и оторвавшись от нее после долгого поцелуя приподнялся на локте и посмотрел в ее глаза. Клубящееся пламя вокруг зрачков Улей притягивало к себе, свет вокруг померк, красное светило поднялось в зенит, озарив своим призрачным светом огромное поле, посреди которого они лежали. От Улей исходило тепло, становившееся все сильнее и сильнее, Сергей наклонился чтобы снова поцеловать ее, как вдруг сильный порыв ледяного ветра прижал колосья пшеницы к земле. Ветер был настолько силен, что их обдало зернами, которые он вытряс из созревших колосьев. Зерна были холодными и острыми, как льдинки, они больно ужалили, ударив по лицу. Следующий порыв ветра был еще сильнее, он пришел, издалека грозно шумя подобно волне, набирая силу и когда обрушился на них, то буквально разорвал Сергея и Улей в клочья, разметав их по полю вместе с зернами пшеницы, обрывками травы и частями шатра, закрутил смерчем, подняв высоко над полем.

Ветер резко затих, а они висели в воздухе искрящейся пылью, медленно оседающей на землю на встречу поднимающимся колосьям. Они были танцем пылинок, колосьями, ветром и деревьями, обрамляющими поле. Были красным солнцем и его светом, теплом и радостью, жаворонком, который вновь запел высоко в небе.

Быть пылью, множеством мельчайших частиц, парящих в воздухе было мучительно прекрасно, ощущения Сергея раздробились на миллиарды воспринимающих мир пылинок, каждая из которых по-своему ощущала мир, солнце и ветер, что уносил ее с собой.

- «Нам врут про реинкарнацию, про то, что ты перерождаешься из простых форм во все более сложные, в соответствии с законом кармы и некой нормативно правовой установкой Вселенной. Вранье все это!» - думал Сергей, продолжая осыпаться на землю миллиардом пылинок, ощущая как переплетенная с ним, в виде такого же множества искрящихся в красном свете неведомого солнца частичек парит на ветру Улей – «быть пылинкой – это невероятное счастье, быть деревом, травинкой, семечком одуванчика на ветру. А быть человеком – полный отстой. Путь к свету начинается с человека, а заканчивается бытием пылинкой, но никак не наоборот. Может быть нам и дана сила богов, которую мы волей обстоятельств не пользуемся и успешно сливаем в унитаз. И если пробудиться, просветлиться, ты вдруг все поймешь и уйдешь далеко в джаны и затем в Нирвану. Может быть. Но простой факт, что, когда ты пылинка, тебе это просто нафиг не нужно перечеркивает этот путь к свету раз и навсегда. Пылинка не страдает, пылинка не имеет желаний она не может перерождаться, но ей это совершенно не нужно, у нее нет высоких устремлений нет духовных запросов, а ее обычное состояние превосходит все джаны мира. А Нирвана? А что Нирвана, для пылинки это здесь и сейчас, она в ней по праву рождения и никакого пути поэтому у нее нет и мучений с ним связанных»

Они медленно опускались, клубясь в теплом воздухе, облако частичек, в котором они переплелись друг с другом. Чувства и ощущения, раздробленные на миллиарды воспринимающих фрагментов, его и ее. Пылинки соприкасались друг с другом, вызывая невероятные, множественные переживания и ощущения. Они буквально танцевали друг в друге, без возможности слиться, проникнуть, обнять, имея возможность только прикасаться, продолжая парить и приближаться к земле. В какой-то момент столкновения частичек его и ее, стали настолько частыми, что переносить это наслаждение стало совершенно невозможно. Сергей непостижимым образом вздохнул, породив еще один ураган, разметавший мир в клочья, перемоловший их в еще более мелкие частицы, которые в свою очередь перемололись в еще более мелкие и так до момента, когда Сергей вдруг ни понял, что больше ничего не чувствует физически, ни тепла, ни холода, ни боли. Ощущения куда-то исчезли, остались только чувства, чистые эмоции и оттого очень сильные, и подвижные. Он подумал об Улей, и волна любви к ней прошла от края до края Вселенной, вернувшись эхом, усилившись ее откликом на его любовь и став яркой вспышкой, которая превратила мир в множество цветных искр мерцающего вселенского фейерверка. Сергей сосредоточил на них свое внимание, стал этим множеством искр, почувствовал, что Улей тоже здесь, с ним, среди этих разноцветных искр. Искры обрели плоть став пылинками, вокруг пылинок появился мир, зажглось красное солнце, зашумела пшеница на ветру, и они двумя пыльными смерчами опустились на землю, обрели тела и встали, держась за руки.

- Божественно – прошептал Сергей – глядя на горизонт, где блестели в лучах обычного солнца башни изумрудного города

– Пойдем? - спросил он Улей и кивнул в сторону города

- А куда нам деваться-то, космический секс уже был, мир кончил, и ты как нормальный мужик можешь отвернуться к стенке и захрапеть. Пойдем погуляем – она подняла ногу, чтобы сделать шаг и пока она ее опускала, прямо из земли под опускающейся ногой появился желтый кирпич, потом еще один и еще и вот уже впереди, через необъятное поле змеиться дорога из желтого кирпича.

Они шли по ней некоторое время, город становился все больше и ярче, и уже можно было разглядеть причудливый орнамент на его изумрудных башнях как вдруг мир вокруг стал истончаться. Сквозь реальность начали проступать детали другого мира, Сергей с удивлением узнал свой кабинет сделав еще несколько шагов, он в растерянности остановился посреди своего него, растерянно оглядываясь по сторонам. Посмотрев на экран, он увидел там Улей, она стояла посреди поля, на дороге из желтого кирпича и улыбаясь махала ему рукой.

- Отдохни – сказала она – скоро мы снова пойдем по этой дороге и на этот раз до конца.

Переход

Улей появилась в совершенно диком наряде. На голове у нее был кокошник, красивый, с жемчугами по кромке и цветными камнями, вставленными в вышитые синим по белому узоры. Длинная русая коса спадала на плечи и обнимала ее тело подобно змее. Белье было под стать кокошнику, полупрозрачное, расшитое узорами, напоминающими иней на окнах лютой зимой. А уж белые чулки с хохломским узором и синие туфельки на высоком каблуке, с красной подошвой - «На Лабутенах» - машинально отметил Сергей, были поистине вишенкой на торте. Улей сидела перед небольшим столиком, заложив ногу на ногу и смотрясь в маленькое зеркальце, которое она держала в руке, красила губы ядовито-красной помадой. Сергей шумно выдохнул, выпученными глазами смотря на это чудо: