Читать книгу - "Времена не выбирают - Макс Мах"

Незнакомые?

«Вот ведь…» Как раз в это мгновение Урванцев понял, что имел в виду Виктор, обращая его внимание на эту именно группу в пух и прах разодетых вельмож. Он увидел Виктора. Как ни странно, Виктор Викентьевич тоже был здесь, среди героев «исторического полотна», стоял почти в центре группы, одетый в какой-то невероятный кожаный камзол – черный с серебряным шитьем – с огромной жемчужиной в ухе и великолепным мечом на роскошной золотой перевязи, и читал какой-то документ, который держал перед собой руками, затянутыми в шитые серебром кожаные перчатки.

– Каков?! – ухмыляясь, спросил Виктор, понявший, вероятно, по выражению лица Урванцева, что тот все, что требовалось, увидел и оценил.

– Так это не историческое полотно? – через силу спросил Кирилл, находившийся «под впечатлением».

– Ну как тебе сказать, комбриг, – задумчиво протянул Виктор. – В принципе, историческое. Нор ведь первая гегхская королева за две с половиной тысячи лет… Но, с другой стороны… Да это не так давно и произошло, всего-то десять лет назад.

– А где эта королева? – спросил Урванцев, просто чтобы не молчать. Он еще не знал, как ко всему этому относиться и как все это переварить. По совести говоря, Виктор его опять почти играючи «бросил через плечо». Ошеломил, так сказать. И довольно сильно.

– Королева? – переспросил Виктор. – А вон она как раз выходит. Сейчас ее Вашум и коронует.

«Вашум? – удивленно отметил Урванцев. – Так это имя собственное?»

Каким-то образом он сразу понял, куда следует смотреть, и тут же перевел взгляд на центральный балкон. А там, за то время, что он рассматривал собравшихся в амфитеатре зрителей, произошли некоторые, но существенные изменения в композиции.

Высокий мужчина – «Вашум?» – стоявший впереди группы облаченных в белое то ли жрецов, то ли кого-то в этом же роде, повернулся теперь в профиль и смотрел на появившуюся рядом с ним рыжеволосую женщину. Эта женщина – «Нор?» – зацепила внимание Урванцева и, еще не отдавая себе отчета в том, что именно в ней было «не так», он присмотрелся, а женщина, как будто могла почувствовать направленный на нее взгляд, повернула голову, и ее огромные зеленые глаза, казалось, заглянули прямо ему в душу.

«Не может быть!»

Сказать, что Урванцев был ошеломлен – снова ошеломлен?! – значило ничего, в сущности, не сказать, потому что это было нечто большее, чем потрясение, хотя, возможно, причиной его нынешнего состояния было не удивительное сходство двух совершенно не связанных между собой женщин, а усталость, вызванная избытком слишком ярких впечатлений, притом впечатлений, требовавших немедленного осмысления.

– Что это значит? – спросил он каким-то чужим, враз охрипшим голосом.

– Не понял, – удивленно ответил Виктор, переходя тем не менее на русский язык, что могло означать только одно: он уловил, что вопрос касается королевы Нор.

Но Урванцев и сам затруднился бы объяснить сейчас, почему его так взволновало лицо этой совершенно чужой – если не сказать больше – женщины. Он просто был не в силах сформулировать это словами. Вместо этого он просто смотрел и смотрел на разворачивающуюся перед ним «историческую» картину, неспособный оторвать взгляда от зеленых глаз королевы, на голову которой неведомый ему Вашум – жрец? Император? Бог? – как раз возлагал золотую корону.

– Ну-ка, Кирилл, – сказал, подходя к нему вплотную, Виктор. – Быстро и по существу! Что с ней не так?

Голос Виктора, звучавший сейчас совсем не так, как прежде, – он враз стал жестким и требовательным, – вырвал Урванцева из совсем не свойственного ему состояния прострации. Но, видно, и на старуху бывает проруха, и пять недель без сознания бесследно не проходят. А тут еще и Дебора, любовь, космос, инопланетяне… Слишком много и слишком густо, вот он и «поплыл». Однако Виктор, как оказалось, мог решать такого рода проблемы одними модуляциями своего голоса.

– Это кто? – вопросом на вопрос ответил Урванцев, выныривая из своего временного помутнения. – Кто она?

– Это, Кирилл, графиня Ай Гель Нор, – с готовностью объяснил Виктор, беря его под руку. – Рыжая, с зелеными глазами… Ты ведь о ней спрашиваешь?

– Да, – кивнул Урванцев, все еще не отрывая взгляда от бешеной красоты лица этой… Как сказал Виктор? Графиня Ай Гель Нор? Королева Нор?

«Нор… Бывает ли, может ли быть такое сходство?»

Случается, конечно. Чего не бывает на свете? Практически все. Все, что возможно теоретически, может случиться и на практике. Ему ли, Урванцеву, не знать! «Плавали, знаем!» Но с другой стороны… С другой стороны, такое феноменальное сходство между чужой, инопланетной графиней, которая десять лет назад, по каким-то, неведомым Урванцеву причинам, была коронована и стала… Как сказал Виктор? Гегхская королева? Королева… Но суть-то вопроса была в другом. Она была во времени и пространстве.

У Кирилла голова пошла кругом, когда он попытался сопоставить годы, складывающиеся в десятилетия, и неисчислимые километры звездных расстояний с историей жизни и смерти в совершенно разных мирах, лишь условно связанных между собою мирах. Но факт оставался фактом, вот перед ним разворачивается действо, которое произошло – если верить Виктору – десять лет назад черт знает в какой дали от планеты Земля, притом именно этой планеты, а не той, с которой прибыл сам Урванцев.

А Кусмицкий умер в тридцатые годы двадцатого века в его, Урванцева, мире. Если Кирилл и знал биографию этого талантливого, но неудачливого художника, то давно уже забыл. Но он знал совершенно определенно, что в двадцать первом Кусмицкий написал портрет Дарьи, и вот что характерно: изобразил ее именно такой. Такой она и осталась навсегда: молодой, бешено красивой, сильной и решительной, женщиной-бойцом, не ведающей преград, не знающей слова «невозможно». Одень эту Нор в черную потрепанную кожанку и простую солдатскую гимнастерку и…

– Да, – подтвердил Кирилл. – Я о ней. Она…

– Ну же, – гаркнул прямо над его ухом Виктор. – Телись, комбриг! Что ты, как баба: она, оно… Где ты ее видел? На кого она похожа? Ну!

«На кого она похожа?»

– На мою прабабушку, – чувствуя себя последним идиотом, ответил Урванцев и, оторвав наконец взгляд от королевы Нор, посмотрел на стоящего рядом с ним Виктора.

– Какую, мать твою, прабабушку?! – Кажется, Виктор ожидал от него чего-то совсем другого, но что есть, то и есть.

– На Дарью Крутоярскую, – объяснил Урванцев. – Мою прабабушку.

– Что?! – Теперь, хотя и непонятно с какого рожна, пришла очередь удивляться Виктору. Услышав ответ Урванцева, он буквально обалдел, притом настолько, что даже не смог этого скрыть. – Что ты сказал? Как ее звали?

– Дарья, – ничего не понимая, ответил Кирилл.

– Дарья, – повторил за ним Виктор, быстро беря себя в руки. – А фамилия?

Сузившиеся глаза таинственного Хрусталя смотрели сейчас на Урванцева, как два ружейных ствола.