Читать книгу - "Зона бабочки - Алексей Корепанов"

За три недели до того, как Герман Гридин оказался в зоне, в одном кабинете произошел разговор, в котором упоминалось и его имя.

Календарное лето уже набегало на финишную ленточку, но дни стояли по-прежнему жаркие, словно и впрямь планета вступила в эпоху глобального потепления. Солнце клонилось к горизонту, и сизая дымка висела над столицей.

Окна в кабинете были закрыты, работал кондиционер, в холодильнике стояла минералка — жить было можно.

— Вот, — сказал вошедший в кабинет мужчина средних лет другому мужчине средних лет, доставая из папки пожелтевший лист бумаги. — Раскопали исходную точку.

Второй положил бумагу на стол перед собой, охватил взглядом рукописные, не очень ровные строчки. Чернила были выцветшие, бледно-синие, кое-где буквы расплывались — в тех местах, где перо авторучки цеплялось за шероховатости низкосортной бумаги.

— «Директору автобазы… от Ширяева Павла Дмитриевича, — словно про себя начал ронять Второй слова, — водителя „студибеккера“, — он голосом выделил неправильную букву „и“, — номер… Объяснительная…»

Второй посмотрел на дату, поставленную возле подписи, и поднял глаза на Первого. Тот подкатил высокое кресло на колесиках и устроился сбоку от стола, держа на коленях прозрачную лиловую папку.

— Шестьдесят второй год? Ну, ты крот!

— Не я, — сказал Первый. — Но не перевелись еще, как видишь.

— И слава богу. Ширяев — это отец, надо понимать?

— Да.

Второй коротко кивнул и продолжил читать чуть ли не полувековой давности документ с двумя прорехами по краю от железок скоросшивателя, потирая коротко остриженную голову и время от времени озвучивая некоторые фрагменты:

— «В четыре тридцать выехал из… Направляясь на участок номер пятнадцать… Примерно на сороковом километре трассы… Зарево над лесом…» Та-ак… — Он опять бросил взгляд на Первого. — Прекрасно. «Затормозил, чтобы выйти посмотреть… Никакого пожара не обнаружил. Видимо, приснилось, заснул за рулем… Потом не помню… Примерно в тринадцать тридцать опять проснулся… Машина ехала на первой скорости… Опоздал на участок на три с лишним часа… Наверно, проспал где-то на трассе… Накануне вечером выпил сто гэ…» — Второй хмыкнул: — Ага, именно «сто гэ», не больше. Больше никто никогда не пьет. Если верить объяснительным и протоколам.

— Норма такая, — с напускной серьезностью сказал Первый. — А народ у нас дисциплинированный.

Второй с иронией покивал и вновь вернулся к бумаге:

— «…сто гэ разведенного спирта, без компании, потому что простудился… Груз доставил нормально, машина исправна…»

Второй подвинул листок по гладкой поверхности стола в сторону Первого и усмехнулся:

— Честные были. Моральный кодекс строителей коммунизма, да? Мог бы сказать, что застрял на трассе. Север, февраль, снег…

— А зачем ему было врать? — возразил Первый. — Написал, как оно и было: заснул за рулем. С кем не бывает? Да ведь и проверить могли насчет «застрял». Если бы захотели.

— Да, знаем таких, — задумчиво протянул Второй. — Засыпают, ничего не помнят.

— Или помнят, — заметил Первый. — Но Ширяев наш, Павел Дмитриевич, с супругами Хилл[8]потягаться не смог бы. То же самое повторил и нашим «тарелковедам». Собственно, потому и объяснительная сохранилась. Они потом ее изъяли из архива. Когда доклад готовили, туда. — Он показал пальцем на потолок. — Тогда ведь копали будь здоров! И бесшумно.