Читать книгу - "Зона заражения - Александр Афанасьев"

– Влад… сукин ты сын.

Это было его любимое выражение.

– Э… полегче, – в шутливом тоне сказал я.

Эйслер был невысок, ниже меня, он носил короткую седую бороду и рокерскую кожаную куртку. В среде он считался отменным рукопашником, хотя сейчас это мало что значит. Лучший прием против лома – автомат Калашникова.

Мы отошли в сторону, чтобы не мешать. Холл был перегорожен надвое почти невидимым бронированным стеклом. После недавней серии взрывов в центре[21]предосторожность была обоснованной, многие перестраивали холлы зданий с тем, чтобы обеспечить безопасность.

– Слыхал, ты работаешь в Красном море…

– И ничего-то от тебя не скроешь… – улыбнулся я. На самом деле намек был простой: не лезь в нашу тарелку – и мы не будем лезть в твою.

– А я не знал, что ты вообще в Лондоне.

– Да… – Эйслер пожал плечами, – я и сам не знал до сегодняшнего утра.

Оговорка! Если он прилетел только что – рискну предположить, что что-то случилось, и «Эринис» на грани того, чтобы потерять «Крайс» как клиента. Интересно, откуда он тогда прилетел? И как «Крайс» собирается выбирать нового провайдера услуг безопасности – так, кстати, правильно называется то, что мы делаем. Через тендер? Открытый? Закрытый? Сколько гарантийный взнос?

– Эй, Влад… – Эйслер пощелкал пальцами у носа.

– Я слушаю… кстати, как твои подопечные из семьи Аль-Саудов?

– Да пошли они! – выругался Эйслер. – Я вывез их сюда, но больше и видеть не хочу эту мразь. Видел бы ты, что они творили и творят.

– Представляю…

– Нет, не представляешь… ладно. Ты сюда по делам?

– Да.

Эйслер испытующе смотрел на меня, но я только нагло улыбался. А вот хрен тебе, старый! Если мне суждено шагнуть на следующую ступень, я на нее шагну. И хрен кто меня остановит.

На тридцатой секунде Эйслер сдался.

– Ты с оружием?

– Да.

– Сдай и проходи…

Я достал из кобуры пистолет, положил в мягко звякнувший индивидуальный кейс, заверил его отпечатком пальца – теперь, кроме меня, кейс никто не откроет. Задвинул закрытый кейс в ряд таких же на стеллаже, шагнул в коридор…

Без десяти я был наверху.

Существует два типа руководителей. Одни выбирают себе в секретари очаровательную девушку, другие – старую грымзу, чтобы подчеркнуть, что здесь занимаются делом и ничем, кроме дела. Секретарь в приемной мистера Роберта Лакмейла никак не привыкну к длинному «административный помощник», была просто очаровательна. По миндалевидным глазам и коже цвета загара я заключил, что она родом оттуда… из тех самых краев. Возможно, индийская кровь, возможно, арабская. Британки на самом деле очень некрасивы – белобрысые, коротконогие, часто толстые. Иное – редкость.

Как это и было принято, я подошел к столу, коротко поклонился, положил на него флеш-визитку[22]. Девушка коротко взглянула на меня… нет, все-таки чудо как хороша. Хотя я одернул себя… я уже два года как семьянин. Почти.

– Мистер Влад Волков?

– Он самый, мадемуазель.

Французское обращение к женщине обычно покоряет в отличие от жуткого «мэм» или «мисс», а то не дай бог и «миз». Но в данном случае мое светское обаяние цивилизованного головореза пропало втуне.

– Вы точны.

Я изобразил головой поклон. Девушка встала.

– Прошу.

Меня что, примут без очереди?!

Кабинет Роберта Лакмейла занимал не менее двухсот квадратных метров площади в одном из самых дорогих небоскребов Лондона и был отделан в умиротворяющей цветовой гамме, состоящей из различных оттенков серого – от светло-серого, доминирующего, до почти графитового. Потолок был белый, ничего лишнего в кабинете не было – такое ощущение, что здесь можно было устраивать соревнования по бегу. Когда я шел к столу, подумалось именно это.

Только самого Роберта Лакмейла в кабинете не было. В его кресле, за столом с его табличкой, сидел человек, который считался третьим по размеру личного состояния в мире и, безусловно, первым по состоянию среди тех, кому не исполнилось пятидесяти. Это был сам Александр Крайс…

Про Александра Крайса я знал немногое… про него вообще мало что знали. Американец, но считается и считает себя гражданином мира, североамериканского гражданства у него давно нет. Талантливый инженер, химик, изобретатель, говорят, он еще в двадцатые годы заметил, что прогресс в области распространения информации не соответствует прогрессу в других областях техники. И главное, где наметилось серьезное отставание, – это добыча, транспортировка и потребление энергии. В двадцать первом веке мы все еще сжигали невозобновляемые источники. Все еще теряли огромное количество энергии при транспортировке. Все еще прокладывали дорогостоящие кабели. Все еще ездили на машинах с ДВС. Все придерживались централизованной системы энергоснабжения, хотя правильнее было бы децентрализовать ее.

Конечно, какой-то прогресс был, взять хотя бы громадные ветряки, ветровые поля. Или сланцевый газ и нефть, куда сначала кинулись все, но оказалось это полным пшиком. Суть была в том, что венчур, то есть те, кто зарабатывает на технических инновациях, вкладывались в две вещи – фармация и информация. То есть лекарства и Интернет.

Ни там, ни там Крайс первым быть не мог. Но он хотел быть первым.

Его звезда взошла и ярко засияла уже во время Третьей мировой. Были нарушены каналы поставок энергоносителей – что там говорить, если по газовозам СПГ[23]тогда били из РПГ и обстреливали с вертолетов. Децентрализация США, отпадение Техаса с его источниками нефти, диверсии на объектах энергетики – все это создало почву для прихода Крайса с его простыми и технологичными решениями, основанными на инновационных солнечных батареях. Очень быстро его компания начала внедрять более крупные решения, скупать конкурентов, брать под контроль традиционную энергетику. Фактически Крайс повторил путь Билла Гейтса, но в энергетике.

В отличие от Гейтса Крайс был очень активен политически, причем придерживался он правых и изоляционистских взглядов. Он не верил в федеральное правительство точно так же, как не верил в большие электростанции на угле и природном газе, он поддерживал консерваторов, отряды «Минитменов»[24], местные органы власти, изоляционистов. Одновременно с этим он не гнушался платить диктаторам, если ему от них что-то было нужно. Он активно поддерживал право граждан хранить и носить оружие – и, черт возьми, я был с этим согласен.