Читать книгу - "Гончие забвения - Дмитрий Миконов"

тоже не смеялся. Он даже не дышал, просто смотрел на осколки склянок под ногами. Стекло осколков натягивалось, будто живая кожа, под ней плавали десятки, а то и сотни чужих улыбок.

Глава 10

Лестница вела отряд на пятый уровень. Сержант неловко оступился — фонарь вырвался из его рук, ударился о ступени и разлетелся вдребезги.

Пламя янтарной каплей застыло в воздухе…

…И тут теплый воздух ударил в лицо смесью запахов кухни и людского гомона.

— Вот же черт! — Бойл шатаясь слазил под стол и продемонстрировал присутствующим разбитое горлышко. — Сука, вдребезги!

— Эй, хозяин! — Мортен привлек внимание лысого толстяка с железной цепью на груди, следящего за порядком из-за стойки. — Если через три вздоха кувшина передо мной не будет…

Вир откинулся на спинку стула. Было хорошо от выпитого. Капитан, конечно, дурак, но в вине разбирался. Вкусно пахло пережаренной с чесноком рыбой. В углу на кривом стуле монотонно бренчал слепой лютнист, но мелодию заглушали пьяные выкрики гвардейцев. Маленькие закопченные окна едва пропускали свет. Утро? Или вечер?

Чадили лампы — в желтоватой дымке сновали служанки в поношенных платьях, ловко уворачиваясь от нахальных рук.

Вир, позевывая, проверил карманы. Крошки, мелочь. Должно быть что-то еще.

Ухватил за руку пробегающую служанку.

— Принеси зеркало.

И сам удивился собственной просьбе.

— Не держим, — презрительно хмыкнула та и убежала.

— Тише там! — от тяжелого кулака трактирщика на стойке забренчали кружки. — Нечего ставить — убирайся вон!

Вир проследил за его взглядом. Двое гвардейцев спорили возле стола с карточным раскладом. Один приплясывал и хлопал себя по ляжкам. Второй растерянно шарил по карманам. Его лицо постепенно растворялось, будто упавший в воду хлебный мякиш, пока не потеряло человеческий облик. Понурившись, гвардеец открыл двери и пропал в слепящем прямоугольнике.

Вир крепко зажмурился и надавил на веки. Круги перед глазами — будто рябь на воде. На полу вздрогнули лужи эля, покатились мелкие монеты, вспышкой плеснулось масло в фонарях. Через мгновение душный ритм таверны без следа поглотил наваждение.

Что-то было не так. В горле резко пересохло. Рука привычно скользнула за пазуху.

— Фляжку потерял, — пробормотал Вир.

Перед носом возникла полная кружка.

— За счет заведения! — дыхания служанки резануло шею будто скальпелем.

Отражение на поверхности кружки слегка запаздывало. Вир пригубил вино и словно окунулся в прошлое. Молодое, лейтарское, его любимое. Развернувшись, он поймал взгляд трактирщика.

Пьяно сощурившись, Мортен подкинул монетку. Пролетев по дуге, она ударилась о край кружки и со звоном отскочила в сторону. Служанка, сидевшая на его коленях, пошло и визгливо рассмеялась.

— До дна! Уговор!

Капитан надменно хмыкнул и залпом осушил стакан, хлопнув дном о столешницу. Его взгляд завис на уровне ее декольте.

— Вот повезет, тогда — наверх! Кидай, стерва.

— Всю память о себе пропьешь, — зрачки служанки сузились в щелочки, точно у кошки. — Немного осталось.

— Да я крепости брал! — зазвенела пустая тара, капитан подпер кулаком кучерявую голову. — Людей — тьма!

Ловкие девичьи пальцы в каплях вина, будто рубинах. Полет монеты в желтоватой дымке. Гомон, угрозы, заливистый смех. Где-то не останавливаясь, били часы, дольше обычного. Вир устало протер ладонями лицо.

Капитан торжествовал.

— Что, съела? Наверх!

— Везунчик! — служанка улыбнулась слишком широко. Треснули уголки рта, обнажились черные десна. — Правда, забвенный.

Они ушли. Вир отвлекся, ощутив на плече чью-то руку.

— Чего скривился? — спросил Тео. — Воду вином разбавили? — балагур рассмеялся.

Вир задумчиво повертел в руке кружку.

— Мне как-то не по себе.

— Точно, — кивнул Тео. — Твое лицо. Ты перепутал маски. Похороны позже, сейчас веселье.

Вир не ответил, внезапно смолкла музыка. К их столу подошел слепой лютнист, в руках он сжимал свой инструмент. Мутные глаза смотрели прямо на медиума.

— Сеньор не пьет, не играет в карты, не кидает кости. Пусть хотя бы закажет музыку, — жирная муха села на лоб слепца — тот не шелохнулся. — Желаете превратить свою жизнь в комедию или трагедию?

Тео растерянно взглянул на свои пустые ладони, будто не находя в них чего-то привычного. Слепец услужливо протянул монетку. На противоположных сторонах шутовские маски — на одной радость, на другой — грусть.

Зал замер в ожидании. Взгляд Тео скользнул поверх толпы, остановился на ком-то. Смущенная улыбка тронула его лицо. Совершив короткий полет, медяк отскочил от стола, описав неестественную дугу, и застрял ребром в щели.

Вокруг стихло даже дыхание.

— Выбор сделан, — подтвердил слепец, его пальцы взметнулись над струнами, томный завораживающий мотив заполнил пространство. Вместе с ним загомонили люди, захлопали половицы, загремела посуда.

Рыжеволосая взялась ниоткуда, Тео пригласил ее на танец. Ее плавность гипнотизировала, одежда источала аромат мяты и лаванды. Тео улыбался глупее чем обычно, будто встретил ту, о ком боялся даже вспоминать. Они ушли на свободное от столов пространство. Местная публика вороньем кружила вокруг рыжей, но та отвечала равнодушием сытого хищника.

…Протяжно рыгнув, Бойл наполнил стаканы. Подвинув один, Вир хотел отрезать себе буженины… серпа не было.

— С оружием нельзя, — строго сказал трактирщик, шаркая по полу деревянным протезом. В одной руке он держал игральные кости, в другой — конец цепи, к которой был пристегнут монах с шипастым ошейником. — Сыграем?

Бойл оживился и потер руки. Вир указал на два пустых стула. Усаживаясь на место медиума, трактирщик брезгливо смахнул веточку сушеной лаванды.

— Стерва незваная.

Монах затолкал цепь под стол, сел напротив Вира.

Служанка принесла сальную свечу, поставила поднос с закусками.

Вир вышвырнул с него еду и сковырнул ногтем грязь.

— На медном подай. Чтобы блестел.

Трактирщик ловко подбросил кости.

— Я — Хозяин, — он дернул цепь. — Там — Третий. Играем по-простому, на большую зернь.

— Идет, — кивнул Вир. — Один момент…

Вернулась служанка, составила тарелки, брякнув подносом о стол. Натертая медь загудела, будто гонг. Вир выдернул поднос из ее рук и приблизил к свече, рассматривая под разными углами. Удовлетворенно хмыкнув, отложил в сторону.

— Отличное заведение, Хозяин. Правда, прислуга — что доярки в хлеву. Повара стоило выдрать за недосол, — Вир прислушался. — Музыкант хорош, слов нет. Струны трет, что кошке хвост дерет.

Звякнула цепь, плечи монаха затряслись. Хозяин дернул щекой и выронил кость.

— Хорош зубоскалить. Вот моя ставка, — перед трактирщиком появилась шкатулка, украшенная самоцветами. Он осторожно раскрыл ее и придвинул к магистру. — Слеза Сильфиды, чистая пустота.

Бойл присвистнул. Вир подцепил черную каплю, в которой искрились звезды, повертел так и сяк.

— Бусина портовой девки, — пролетев по дуге, слеза ударилась о стену и расплескалась безобразной кляксой.

Трактирщик в замешательстве посмотрел на монаха — того корчил припадок.

Вир постучал