Читать книгу - "Бледный король - Дэвид Фостер Уоллес"

и однажды поднимутся, и попросят представить их Мерриллу, хотя, если они оуровцы, это маловероятно, потому что у Расследований и Мошенничеств обычно своя инфраструктура и офисное пространство, часто – в отдельном здании, по крайней мере в Роме и Филли, потому что судебные бухгалтеры больше любят считать себя правоохранителями, чем Службой, и с другими особо, как правило, не общаются, и на самом деле высокий, Бондюран, действительно представил себя и Бриттона как GS-9 из ОУРа, но Сильваншайн тогда сгорал от стыда из-за упущенных имен, чтобы это осознать раньше позднего вечера, когда он вспомнит суть беседы и переживет момент облегчения). Робкий врал редко; более учтивый агент ОУР врал часто, чувствовал Сильваншайн. Окно щелкало от мелкого дождя – такого, когда колет кожу, но не намокаешь. Мелкие капли – малюсенькие – звякали по стеклу, в котором было видно, как в целом менее надежный из двоих взял себя за подбородок и вздохнул как минимум отчасти ради эффекта. Где-то позади слышались звуки карманной игры и тихие звуки агентов, наблюдавших за игрой через плечо игравшего, тот же молчал. Дворники фургона или автобуса подвизгивали на каждом втором проходе – Сильваншайну пришло в голову, что водитель чуть ли не положил на руль подбородок, потому что придвинулся вперед, поближе к лобовому стеклу, как делают тревожные или близорукие люди, когда им трудно видеть. Лицо у более лощенного из двоих оуровцев в окне напоминало формой чуть ли не воздушного змея – одновременно и квадратное, и заостренное на скулах и подбородке; Бондюран чувствовал ладонью острое давление подбородка и как край рамы впивается прямой линией между косточками локтя. Все, кроме Сильваншайна, знали, где были и что делали в Джолиете, но никто не думал об этом информативно, потому что люди и не думают так о том, что едва закончили. Снаружи было очевидно, что это за машина – как по форме и покачиванию, так и по тому, что верхний коричневый слой краски нанесли небрежно и местами фары едущих позади выхватывали под ним проблески ярких цветов, раздутый шрифт, иконки на палочках под углами, намекавшими на вкуснятину каким-то таинственным образом, который понимают только дети. Внутри стояли звуки двигателя и колеблющегося ропота разговорчиков, подтаявших от ожидания завершения чего-то – возможно, конференции или корпоратива, а может, курсов повышения квалификации; работники в Роме вечно ездили на курсы повышения квалификации в Буффало и Манхэттен, – и карманной игры, и легкого шуршания или причирикиванья в дыхании бледного розоватого мужчины, который, чувствовал Сильваншайн, смотрит ему на правую сторону лица, и вопроса Бондюрана о ромском подразделении ОУРа, и гулковатого шепота с одного места впереди, одного – сзади и одного – справа от тех, кто, возможно, слушал наушники, – верный признак молодого агента, и Сильваншайн осознал, что в последний раз видел черного или латиноса в аэропорту Чикаго, который не О’Хейр, но название заарканить никак не получалось, и было бы странно доставать из чемодана чек за билет, – тогда как низенький как будто наблюдал за ним, ожидая, когда он чем-нибудь выдаст какую-нибудь ущербность или дефицит памяти. Опишите преимущества восьмеричного языка программирования над двоичным при разработке программы 2 уровня для отслеживания закономерностей в таблицах денежных потоков корпораций, назовите два ключевых преимущества подачи франшизой формы 20–50 как дочерней компании над подачей как автономного корпоративного юридического лица – и вот опять, обрывок духовых, который Сильваншайн не мог узнать, но из-за него хотелось подняться и мчаться вслед за чем-то в ватаге всех районных ребятишек, высыпавших из своих соответственных дверей и несущихся по улице с воздетыми в руках деньгами, и не успел Сильваншайн подумать, как уже сказал:

– Как ни странно прозвучит, вы двое время от времени не слышите ли?..

– «Мистер Пышка», – произнес теперь агент справа баритоном, который совсем не шел к его телу.

– Четырнадцать грузовиков S-корпорации – производителя замороженных кондитерских изделий из Восточной Пеории «Мистер Пышка» конфискованы вместе с офисом, поступлениями и акциями уставного капитала четырех из семи членов семьи, де-факто владевших, как убедил прокурор Региона судью Седьмого округа, частной S-корпорацией, – сказал Бондюран. – Разочарованный работник, сфальсифицированные планы амортизации на все, от морозилок до фургонов вроде этого…

– Оценка риска налоговой задолженности, – сказал Сильваншайн, в основном чтобы показать, что знает жаргон. Сиденье прямо перед ним было свободным, открывая вид на морщинистую и мясистую шею того, кто сидел еще дальше, в кепке с логотипом пива «Буш», задвинутой на затылок в знак расслабления и неформальности.

– Так это фургон мороженщика?

– Самое оно для морали, да? Будто покраска от кого-то скроет, что сливки Поста едут на том, из чего мужик в белой мешковатой форме и с резиновым лицом, напоминавшим бланманже, продавал «Ореховых приятелей».

– Так водитель раньше работал в «Мистере Пышке»?

– Поэтому мы сейчас еле крадемся.

– Лимит – девяносто; сам, если хочешь, глянь на всех, кто за нами скопился и мигает дальним светом.

У того, что поменьше и порозовее, Бриттона, было круглое, покрытое пушком лицо. Около тридцати, и заметно, что он не брился. Самое странное, что район Сильваншайна в Кинг-оф-Праша был строгим сообществом – с лежачими полицейскими, с объединением жильцов, запретившим любую торговлю на территории, особенно с каллиопой; Сильваншайн ни разу в жизни не бегал за мороженщиком.

– Контракт водителя не разрывали – конфискация прошла только в прошлом квартале, ЗД решает, что выгода от сохранения машин и водителей до конца контракта настолько перевешивает прибыль от их реализации на аукционе, что теперь все ниже G-11 ездят на фургонах «Мистера Пышки», – сказал Бондюран. Когда он говорил, его рука двигалась вместе с подбородком, что Сильваншайну показалось неловким и фальшивым.

– Миссис Недальновидность.

– Ужасно для морали. Не говоря уже о пиар-провале, когда дети и родители видят, что фургоны, которые ассоциируются с невинностью и вкусными «Карамельными Зарядками», захвачены и как бы порабощены Службой. В том числе для наружки.

– Мы на этих фургонах и наружку ведем, если можешь себе представить.

– Чуть ли камнями не забрасывают.

– «Мистер Пышка».

– Иногда музыка прорывается; в некоторых фургонах ее обрывки слышатся каждый раз, как они сменяют передачу.

Они миновали еще один билборд, на этот раз с правой стороны, но его Сильваншайн разглядел: «ПРИШЛА ВЕСНА – ЗНАЧИТ ПОРА ЗАДУМАТЬСЯ О БЕЗОПАСНОСТИ НА ФЕРМАХ».

Бондюран – его задница уже устала от двух дней на складном стуле – смотрел, ничего на самом деле не видя, на двадцать акров кукурузного поля: здесь стебли запахивали в апреле, когда боронили поля для засеивания, вместо того, чтобы запахивать осенью, так они всю зиму перегнивали и