Читать книгу - "Право на меч - А. Л. Легат"

Касс посерьезнел и даже стал отражать керчетты, явно выдав лучшее из того, что умел. А я медлил.

Что дальше? Извалять его в песке, пусть пожрет воснийской земли? Выбить скимитар из рук, подсечь, отвесить удар под задницу? Чтобы знали, подлецы, как…

Развернувшись, я дернулся от острой боли. Керчетта прошла мимо доспеха. Зашипев, я отступил и запястьем коснулся бедра. Ничего! Клянусь всеми богами Пантеона, это просто…

Касс жалобно бормотал, нападая:

– Позвольте проиграть с честью!

Я споткнулся о собственную стопу. Еле отвел скимитар.

«Почему я не могу закончить бой?»

Керчетты тяжелели с каждым блоком. Руки устали, будто два дня я таскал камни. Я отступал, поверхностно вдыхая. Ребра под бригантиной ныли.

«Какого дьявола?..»

Левая керчетта отбила скимитар, и я нацелился в грудь мальчишки. Сталь и поддоспешник. Уж это его точно не убьет.

Касс выпучил глаза, я подался вперед. Правая рука замерла в замахе. Я в недоумении повернул голову. Посмотрел на свой застывший меч и будто окаменевшую на сгибе руку.

«Ну же!» – Холод прошел по спине.

Мальчишка вцепился мне в левую руку. Пошатнулся и начал падать на меня. Я отвел мечи, испугавшись за чужое лицо.

– Касание! – взвизгнул смотритель.

Я отскочил. Прибившись к ограждению ристалища, я увидел на груди белую полосу. Распахнув глаза, я еле успел отступить: Касс захотел повторить свой успех.

Замахнувшись, я пытался зарычать. Внутри шлема что-то засипело. Керчетта не добралась до мальчишки.

– Извините! – загундел Касс, шмыгая носом. – Я случайно!

Я уткнулся спиной в борт и даже не вспомнил, что этого допускать категорически нельзя – ни в бою, ни на турнире.

«Пожалуйста, шевелись!» – Я нырнул под следующим ударом, толкнул Касса.

Острие керчетты, направленное в мальчишку, мелко дрожало. Я не мог попасть.

Деревянный образ Матери двойного солнца и улица Милль. Высокий забор, полутьма, хохот стражи.

– Что вы делаете? – мальчишка недоумевал не меньше, чем я. – Зачем поддаетесь?!

Касс зарычал и пошел на таран, выставив скимитар на уровне моих глаз. Ноги приклеились к песку. Я поднял мечи для обороны, не в силах отступить. Нет ничего глупее, чем принять на себя удар с разбега.

Ручища Варда на моем запястье, керчетта в грязи. Рядом не было Саманьи, матери, Удо и брата.

Я поднял клинок мальчишки мечами и потерял баланс. Движение, шелест песка.

– Ау!

Что-то больно врезалось мне в колено. Я увидел трибуны и рухнул на бок, ударившись локтем.

– Два против двух! – ликовал смотритель.

Мир помутнел. Я поднялся с песка на четвереньках. Не так, как умел, и не так, как хотел.

Холод под кожей, лед в костях.

Песок. Щебень, грязь и кровь. Серебряные монеты. Невозможность вдохнуть.

– Простите! – донесся до меня голос мальчишки.

Пошатнувшись, я поднялся. Или не я. Разве же я когда-то был так плох, Саманья?..

Касс позволил мне выпрямиться и отдышаться. Будто это он мне поддавался! Будто это я…

– Ставки три к двум! Две к трем!

Трибуны визжали, свистели и улюлюкали.

Я до боли закусил губу. Боль – лучший способ прийти в себя.

Я погибну, если не одолею врага. Я погибну, если одолею его.

Касс ударил меня наотмашь, по-девичьи, тупым концом скимитара. Такой удар не сломает костей, не порвет стеганку и не оставит синяк…

Моя керчетта не встретила врага. Слабый удар не высек даже искры. Я отшатнулся и услышал глухой стук.

– Ой! – вскрикнул Касс.

– Два к трем! – заорали с помоста.

Я смотрел на меловое пятно у правого плеча. Хуже крови. Через вой и крик с трибун я еле разобрал смотрителя:

– Излом повержен!

– Простите, простите, – отчего-то тараторил Касс, протягивая мне раскрытую ладонь. – Но как?.. Вы же…

Я не помнил, что ответил тогда. И сказал ли вообще хоть что-нибудь. Я покинул манеж с клинками наголо. Никто меня не остановил. Даже Вард.

На улице Привозов торговали толстолобиком, несло топленым жиром, веселилась детвора. Чужой край.

Меня обходили стороной. Руки устали тащить оружие. Я не сразу убрал керчетты в ножны. Не было радости, что я вышел на улицу при клинках, хоть за две недели я касался их только в долбаном цирке.

Через три поворота на перекрестках я понял, что забирать оружие не было нужды.

Я проиграл.

– К супу – хлеб! – зазывала девочка лет семи. – К хлебу – суп!

Я брел по улице, глядя под ноги. Кажется, я здесь уже проходил сегодня. Полчаса назад? Утром? Воздух казался тяжелым, я не мог надышаться – будто забил легкие песком.

Не помнил, куда шел. Вперед. Подальше от манежа. Подальше от…

– Ай! – крикнуло что-то передо мной.

Я услышал треск ткани. Под сапогом оказался грязный подол платья. Я подвинул стопу, выпуская чужую одежду. Поднял голову. Бордовый шелк, вышивка, золотая нить, сборки под корсетом, бежевые кудри и аккуратное белое личико.

– А, – я попытался извиниться, но слова застряли в горле.

Через прорези в шлеме я увидел, возможно, единственную красивую женщину Воснии. Уголок ее нежных губ с двумя родинками шевельнулся и…

– Слепая скотина!

Она замахнулась крохотной ладонью, будто та была клинком, а я не носил доспехов. Бам! Ребро ладони ударило меня по шлему с самого низа – у шеи. Куда уж дотянулась.

– Чтоб ты издох, падаль! Мой отец тебя распотрошит, свинья! Ты будешь хрипеть и плеваться кровью, пока не…

Долбаный город.

Я стащил шлем, подул на растрепавшиеся волосы и огрызнулся:

– Ему бы поспешить! Зовите, смелее. Я подожду!

Хамка заморгала, приоткрыла рот. Захлопнула его, вытянула губы в тонкую нить. И почему-то совсем замолчала.

Под ребрами все горело. Нет, ну до чего сволочь! Хоть бы кто в Воснии оказался хорошим человеком. Манеж, стойло для скота – кругом одни животные. И я, и я не…

Лицо воснийки начало расплываться. Что-то коснулось моей щеки. Я еще раз моргнул. Шмыгнул носом, резко отвернулся и вытер лицо грязным запястьем. Позорище-то какое.

Будто бы можно опозориться еще больше!

– Так это вы! – ткнула девица мне в грудь пальцем. – Чужак на ристалище, мечник Излома…

Я скинул ее руку и ускорил шаг. Зацепил носком щебень, неловко пошатнулся. Шаги за моей спиной притихли.

– Погодите! Эй, эй! Немедленно остановитесь, это приказ! – Последнее прозвучало уже не так уверенно. – Я не буду за вами бежать! Стойте.

Проклинала она меня вслед или нет, я уже не разобрал. Меня поглотил шум улиц.

Я прижимал чертов шлем к ушибленному боку. С силой. Так мне и надо.

Идти тоже не