Читать книгу - "Сто страшных историй - Генри Лайон Олди"

– Я пришел! А она ушла!

– Она? Да кто же это?!

– Она… Он… Дух моей покойной матушки!

– Следуй за мной.

Надеюсь, я ничем не выдал волнения, пока шел по коридору, даже не проверяя, следует ли за мной Мэмору. Без спешки расположился за столом в своем кабинете. Выдержал паузу, не глядя на разносчика и лишь краем глаза следя за устраивающимся в углу Широно. Все, слуга готов записывать. Потянуть время? Помучить Мэмору ожиданием? Это бывает полезно – проверял не раз. Вон, разносчик уже весь извертелся на циновке для посетителей.

Ладно, достаточно.

– Приступим. Назови себя.

– Мэмору я! Мэмору с Малого спуска! Разносчик тофу!

– Позавчера ты приходил с заявлением о фуккацу. Утверждал, что ты – Котонэ, мать Мэмору в его теле.

– Не было фуккацу! Не было! Она вас обманула!

– Не нужно так кричать.

– Простите…

– Допустим, ты действительно Мэмору…

– Мэмору я! Кого хотите, спросите…

– Не сметь перебивать дознавателя!

– Простите, виноват…

Интонации? Тембр? Вроде, мужские – с поправкой на общую тщедушность Мэмору. Старушечьи шепотки, смешки? Нет, ничего такого. Хочется ли мне есть? Хочется, но не слишком.

– Допустим, ты действительно Мэмору. Допустим, ты говоришь правду, и позавчера твоими устами говорил дух твоей покойной матери…

– Моими – чем? Ох, простите, молчу, молчу…

– Допустим, все так и есть. А теперь объясни мне, Мэмору с Малого спуска: каким образом дух твоей матери оказался в твоем теле, если фуккацу не было?

– Он… она… Ее дух… Он это… овладел мной! Я ничего не мог сделать! Ничего сказать! Она за меня ела, ходила, говорила… Это не я вас обманывал – про фуккацу! Это все она! Моя матушка. Хотела подлецом меня выставить, убийцей!

Я покосился на Широно. Его кисть так и летала над листом бумаги.

– Допустим. Почему же дух матери вселился в тебя? Почему хотел очернить?

Мэмору засопел, опустил взгляд.

– Не ладили мы с матушкой. Ругались часто. Вот, видно, и затаила на меня зло. Явилась после смерти и это… Вселилась. Чтобы жизнь мне портить! Знаете, как страшно было?!

– Не сомневаюсь. А теперь она где?

– Ушла! Как есть ушла! Нет ее больше! Испугалась!

– Испугалась? Чего?

– Вас!

– Меня?

Я чуть умом не тронулся.

– Вас! Как услышала вчера, что обман ей с рук не сойдет, так и оставила меня в покое! Тысяча благодарностей! Избавили вы меня от нее, зловредины…

– Дух твоей матери устрашился наказания за сокрытие фуккацу?

– Как есть устрашился! Вы бы, небось, меня в ссылку на север, в голодные края отправили? За обман, да? Или на Остров Девяти Смертей, где все с голоду пухнут? Вот она и испугалась! Помирать в моем теле второй раз? Нет уж, дураков нет! Сбежала, мерзавка, ищи-свищи! И фуккацу никакого не было. Я матушку не убивал – она сама утонула! Я ее спасти хотел, да не успел…

Дознаватель Рэйден, гроза мстительных духов? Отлично звучит, спору нет! А я-то прикидывал по дороге в управу, какое назначить старухе наказание за сокрытие фуккацу. Учитывая, с одной стороны, добровольную явку, а с другой – попытку обмана. Штраф? Общественные работы сроком от полугода до года, если штраф не сможет выплатить? Порку плетьми? Если порку, то прилюдную или нет?

Но уж всяко не ссылку, тем более на Остров Девяти Смертей. Только откуда Мэмору и его матери об этом знать? Я в свое время тоже не знал. Правду говорят: страх порождает черных демонов[1]!

– Значит, дух ушел?

– Ушел!

– Теперь мне придется провести повторное дознание, чтобы удостовериться: ты – это действительно ты, Мэмору с Малого спуска.

– Воля ваша, только это я и есть.

– Вот и выясним, так ли это.

– А когда выяснять-то будете? Прямо сейчас? А у вас поесть чего-нибудь не найдется? А то с утра ни крошки во рту… Она все жрала, а мне как не в себя. Морила меня, соки пила…

– Тут тебе не харчевня!

– Ну, может…

– Пошел отсюда! Когда надо, тогда и выясню!

– А все-таки…

– Чтоб духу твоего здесь…

Разносчика как ветром сдуло. Может, я и правда гроза духов? Нет, не стоит себе льстить. Я сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, постепенно замедляя дыхание. Живот отпускало с неохотой.

Отпустило.

– За мной, – приказал я Широно, вставая.

2

Это началось сразу?

Если горшечник не идет к дознавателю, дознаватель сам идет к горшечнику. Идет? Бегом бежит! Нетерпение и азарт гнали меня вперед не хуже шайки грабителей, преследующих запоздалого прохожего. К ним присоединилась злость – нахлестывала плетью по спине, добавляла прыти.

Длинноногий Широно едва не отстал.

Дождь прекратился, но едва закончились мощеные улицы, под ногами принялось хлюпать да чавкать. Пришлось замедлить шаг: сандалии скользили в грязи, того и гляди, в лужу шлепнешься. И как только Широно в своих чудовищных гэта ухитряется не падать, даже не оскальзываться? Прикажу, пусть и меня научит…

Горшечник никуда не денется, уговаривал я себя. Допрошу его чуть позже – какая разница? Но сердце плевать хотело на доводы рассудка. В итоге мне с немалым трудом удалось их примирить на срединном пути: буду спешить, но не сломя голову.

До Малого спуска я добрался быстро: еще Час Лошади не пробил. Заставил себя остановиться у поворота, перевести дух. Негоже дознавателю заявляться к свидетелю, храпя как загнанная лошадь!

Ну вот, порядок. Можно…

Я едва успел увернуться от нагруженной горшками тележки-двуколки, неожиданно возникшей из-за угла. Впору было решить, что некий злоумышленник нарочно подкарауливал здесь Торюмона Рэйдена, чтоб опрокинуть в грязь!

Тележку резво толкали два работника, коренастых и кудлатых, похожих друг на друга как близнецы. Близнецы и есть. Даже одеты одинаково: серые куртки, штаны цвета окружающей грязи. Не так заметно, когда запачкаешься.

– Простите, господин, простите! Тысяча извинений! Они не нарочно, господин! Просто болваны! Прут не глядя… Вот я вас, косоруких! Да кланяйтесь же, дурачье! Просите прощения!

Позади работников приплясывал, заламывая руки, хозяин тележки – судя по одежде, торговец средней руки. Близнецы, запоздало вняв словам хозяина, тоже принялись кланяться и бубнить извинения. Оставленная без присмотра тележка, не успев ткнуться ручками в землю, попыталась скатиться назад, под уклон, но далеко не укатилась: левое колесо наехало на ногу одному близнецу, правая ручка чувствительно въехала под дых другому.