Читать книгу - "Сердце двушки - Дмитрий Емец"

Фон Крейн засмеялся:

– Я сказал Гаю все напрямую! Я сказал так: «Я эффективен! Я хочу на вас работать! Я могу быть эффективнее, чем тридцать ваших идейных идиотов». Гай ответил мне: «Да? То есть в мои идеи вы не верите?» Я ответил: «Какая разница? Рекламщик не обязан пользоваться шампунем, который рекламирует. Вы мне создайте условия, а правила игры я заранее принимаю».

– А Гай? – спросила Зю с искренним интересом, хотя, видимо, слышала эту историю и раньше.

– А Гай засмеялся и сказал: «Ну-ну! Был такой человек – Петр Толстой. Он служил царевне Софье, а потом перешел к Петру Первому и сказал: «Возьмите меня на службу! Я буду очень полезен!» Петр ему: «Так ты же служил царевне Софье!» – «Что из того? В любую эпоху нужно как-то барахтаться!» Петр его взял – и не разочаровался. Потом прошло двести лет, и ситуация повторилась один в один. Потомок того самого Толстого, Алексей Толстой, очень крепкий писатель, тоже прямо или косвенно сказал Сталину: «Какая разница, верю я в вашу советскую власть или нет? Создайте мне условия – и я за пару лет создам вам рабоче-крестьянскую литературу, с чем ваши бездарные пролетарские писатели не справятся и за пятьдесят лет!» И действительно создал».

– Но это же гадство! – сказала Наста.

– Это не гадство! – начал закипать фон Крейн. – Он был гибким человеком с гибким мышлением. Не стоял перед стеной, бодая ее лбом, когда рядом есть дверь! Просто использовал возможности. Вот и мы пришли к ведьмарям не затем, чтобы служить какому-то там «зылу», а чтобы сделать что-то полезное для человечества и для самих себя! А думать иначе, дорогой мой дар природы, чистоплюйство!

Павел Тархов пока помалкивал. Попутно он хватал с подносов, которые носили официанты, всевозможные напитки и закуску. И, казалось, очень интересовался, можно ли и их превратить в топливо. И даже превращал, но пока что в пределах собственного организма.

Рядом со свитой влюбленных берсерков уже в третий раз проходила Катя Грекова. Всякий раз она задорно косилась на Гамова, однако Гамов слишком хорошо знал все эти фокусы, чтобы верить капризным губкам, взглядам исподлобья и грудному голосу. Никогда не верь актрисам, да еще владеющим контактной магией! Когда Катя полюбит по-настоящему, она станет другой – смешной, нелепой, без всей этой хрипотцы и острых ноготочков. И шутить станет не смешно, и некстати раздражаться, и даже, возможно, подурнеет. Кстати, неплохо было бы влюбить ее в себя! Эта мысль показалась Гамову забавной. Он даже сделал небольшой шажок в ее сторону, но его остановил насмешливый взгляд умненькой Зю.

– Слушай, лучше изобретай свой смартфон! – посоветовал ей Гамов.

Зю хихикнула и опять принялась грызть чубук трубочки.

– Я знаю, где стоит машина, откуда берется вся эта еда! – сказала она, таинственно наклоняясь к Насте.

– Чего?

– Ну, еда, которую носят официанты! Они тут ерунду всякую таскают, оливки на шпажках, ветчину – а там их грузовичок стоит с кучей всего! Совершим на него набег?

Сегодня Наста еще не завтракала, а ведь был уже второй час дня.

– Ну что, вдовы, потопали! – уступила она.

Павел Тархов и Зю подхватили ее под руки и повели. Фон Крейн хмыкнул.

– Вдовы! Гм… А мне нравится! От дара природы слышу! – задиристо сказал он.

Гамов сердито, но вместе с тем по-дружески толкнул его плечом, и они пошли рядом.