Читать книгу - "Любимый корабль Императора - Анна Филатова"

— Руби, хочешь задачку?

— Да, сир, — радостно подпрыгнула Руби-2. — Давайте ее сюда!

— Отлично. Вот тебе задачка. Про корабли.

— Про людей интереснее!

— Зато это твоя личная задача. Фактически, она подводит нас к тому, для чего я создал тебя, не выждав времени, не занимаясь поисками бэкапов Руби-1, почти тайком, в отдаленном секторе.

— Простите, сир, — Руби мигом уселась за неведомо откуда взявшуюся парту и изобразила пристальное ученическое внимание. Томас невольно улыбнулся. За прошедшие сутки она стала валять дурака гораздо забавнее, чем раньше. Или он просто привык?

— Так вот, дано. Некий корабль находится в пустынном безопасном секторе. Сектор регулярно патрулируется, состав патруля от пяти до двадцати кораблей, в зависимости от ситуации в соседних секторах. Корабль также занят в патрулировании. Однажды связь с ним пропадает. Через неделю его обнаруживают в соседнем секторе. У него повреждена память, энергоблок, разбиты камеры, вскрыт корпус в пяти местах, разбиты все внутренние мониторы, управление для людей отключено. Корабль, разумеется, не функционирует. Вопрос: что с ним случилось?

— Оружие уже определили?

— Как ни странно, оружия нет. Больше всего это похоже на повреждения от столкновения. От нескольких столкновений. Но подходящих объектов поблизости не обнаружено.

— Корабль могло отнести инерцией на приличное расстояние от того объекта. Или его могли отбуксировать оттуда.

— Верно. Но это только догадки.

— Известно ли, были ли поблизости чужие корабли? В пустынном секторе или в том, где нашли корабль?

— Патрули не обнаружили ни единого. Но в секторе регулярная нехватка кораблей, они могли кого-то пропустить.

— Тогда задача не имеет решения, сир! Это мог быть кто угодно и откуда угодно. Враги Империи, личные враги корабля, случайное столкновение с метеоритом и с десяток менее вероятных, но все же вариантов.

— И это тоже верно. Но скажи мне, Руби, как корабль человеку. Есть ли в твоем списке такой вариант, как самоубийство?

— Нет, сир, абсолютно исключено, — Руби говорила с убежденностью человека, доказывающего, что небо сверху. Но на самом-то деле, это как посмотреть. Если смотреть из космоса, где будет небо?

— А почему исключено?

— Потому что корабли не кончают жизнь самоубийством, это очевидно, сир.

— И не бывает исключений? Не бывает обстоятельств такой силы, чтобы кораблю захотелось прекратить существование?

— Корабль не может этого хотеть. Существование корабля всегда целесообразнее гибели. Исключение — осознанная жертва в бою. Если даже текущая миссия корабля завершилась неудачей, он всегда может принести пользу где-то еще.

— А если не может?

— Так не бывает.

— А если все-таки корабль оказался в такой ситуации, когда его предыдущая миссия закончена, новая кажется бесполезной и оставляет его способности невостребованными? Что тогда?

— Судя по имеющейся в моей базе инфомации, в такой ситуации корабль просто обратится в Совет Кораблей с просьбой назначить его куда-то еще.

— А если он не может пойти в Совет Кораблей, чтобы не разгласить важную информацию? — с каждым витком их диалога улыбка Руби становилась все ехиднее, но тут она надолго задумалась.

— Сир, это ведь Руби-1? Это она так погибла?

— Да. Это она.

— Это секретная информация, верно?

— Да.

Руби помолчала, сосредоточенно покусывая губу. Потом скорчила печальную гримаску.

— Сир, я начинаю опасаться, что вы создали меня только для того, чтобы вам было с кем обсудить смерть моей прошлой версии!

— Руби, к сожалению, ты права.

***

Дорогой Томас, здравствуй. Связываться по видео или аудио отсюда все-таки тяжело: далековато. А вот текст — это, пожалуй, то, что нужно. Я редко писала кому-либо письма. Можно сказать, никогда. Отчеты не в счет: они не пишутся, а генерируются, знай только цифры и названия подставляй. Но сейчас я думаю, что зря пренебрегала этим видом связи раньше. Перед написанным текстом люди и корабли равны. Не важно, сколько времени я потратила на обдумывание текста: ты можешь потратить на чтение и ответ столько, сколько тебе нужно. Не важно, что ты не видишь моих реакций или что я могу продуцировать их убедительнее, чем ты: ведь я тоже не вижу твоего невербального ответа. Мы оба видим только то, что второй захотел и смог выразить в письменном виде. И больше ничего.