Читать книгу - "Гамбит Айвенго - Саймон Хоук"

Красный рыцарь вернулся на противоположный конец поля и взял другое копье. Изо рта де ла Круа сочилась кровь.

– Андре! – сказал оруженосец, Марсель, явно напуганный видом крови, когда де ла Круа поднял забрало. Глаза рыцаря был расфокусированы.

– Марсель, воды.

Сквайр понял требование, он знал, о какой воде идет речь. Он забежал в павильон, вернулся с ведром воды и плеснул ее в лицо де ла Круа. Красный рыцарь кашлянул и сделал несколько глубоких вдохов.

– Похоже, я встретил равного, Марсель. – Не знаю, зачем этот дуб решил бросить вызов острым концом копья, если только он не презирает норманнов. Если он саксонец, я могу это понять.

– Но ведь мы не норманны, – сказал Марсель.

– Мы служим норманнам, это то же самое. Если саксонцы способны рожать таких мужчин, то у Иоанна Анжуйского есть хорошая причина их опасаться. Андре де ла Круа замолчал и сделал несколько глубоких и неровных вдохов. – Но Иоанн их не боится. Тем хуже для него. Что ж, давай сюда это свежее копье, Марсель. Посмотрим, хочет ли Господь, чтобы я умер в этот день. Пока что он счел нужным явить милость безымянному рыцарю. Если я не вернусь, Марсель, ты знаешь, что делать. И я обязую тебя передать дубу мои комплименты.

Забрало было опущено, и рыцари встали друг против друга опять. И опять прозвучали фанфары, и опять они поскакали. Снова оба копья раскололись на щитах, и лошадь белого рыцаря споткнулась и едва не упала, но была спасена вмешательством перегородки, которая подалась под весом животного, но сыграла роль рычага, позволившего ей восстановить равновесие. Оба рыцаря покачнулись в своих седлах, словно ивы на ветру. Красный рыцарь уронил щит с лилиями, и Марсель побежал, чтобы его поднять. В шлеме Лукаса отказало увеличение. Объектив, будучи более хрупким, чем найстиловый доспех, от удара треснул и вылетел из крепления. Его обломки собрались у подбородка, врезаясь в кожу. Оба рыцаря взяли по свежему копью. На этот раз учтивость проявил Седрик, который сказал, что знает его как саксонского рыцаря. Он ошибся, но Лукас не стал его поправлять.

– Этот дуб начинает меня раздражать, – сказал де ла Круа, натужно дыша. – Он мне уже стоил двух копий.

К нему подошел Буа-Гильберт.

– Покончи уже с ним, де ла Круа! Выбей из седла эту саксонскую свинью, если ты только не намерен развлекаться с ним до ночи!

– Я видел, как ты сам с ним поигрался, – сказал де ла Круа. Красный рыцарь кашлянул и сплюнул кровью.

– Дважды вы сшибались, и ему не удалость найти твое слабое место, – произнес Буа-Гильберт. – Убей его и покончи с этим!

– Ему не удалось найти мое слабое место, потому что его нет, – заметил де ла Круа отвлеченно. – Проблема в том, что и у него его нет.

– Умеешь ты выбирать время для острот! – сказал тамплиер.

– Как по мне, так самое подходящее время. Тебе не кажется это забавным, Брайан, что два рыцаря бьются друг с другом подобно неистовым оленям, сражающимся за территорию? Они наклоняют головы и сталкиваются, рога к рогам, потом отступают и бьют опять. Возможно, в будущем кто-то найдет менее изнурительный способ ведения войны?

– Надеюсь, я не доживу до этого дня, – сказал Буа-Гильберт с презрением.

– Судя по тому, как ты показал себя сегодня, тебе не придется волноваться, – сказал де ла Круа.

Трубы проревели свои фанфары.

– Твою ж… – сказал де ла Круа, захлопывая забрало и пришпоривая лошадь.

В третий раз они не мчались друг к другу с той же скоростью, но удар от их столкновения показался таким же мощным. Обоих рыцарей подняло над седлами, и на какое-то мгновение показалось, что они зависли в воздухе, прежде чем рухнуть оземь кучей металлических предметов. В течение долгого времени они лежали без движения, словно трупы. Выбежали оруженосцы, но тут оба рыцаря зашевелились. Медленно, с огромным усилием, белый рыцарь поднялся на ноги, отсылая жестом оруженосцев, отказываясь от их услуг. Красный рыцарь слабо трепыхался, словно рыба на берегу, но так и не смог встать без помощи. Подняв забрало, де ла Круа явил окровавленное, бледное лицо с глазами, смотрящими в одну точку, и объявил победителем белого рыцаря, ведь тот смог встать на ноги. Толпа охрипла от ликующих криков, особенно саксонцы, которые объявили, что белый рыцарь – один из них.

Еще несколько мгновений, сказал себе Лукас. Оставайся в сознании еще несколько мгновений, чтобы ты мог сыграть любезного победителя, после чего ты сможешь прокрасться в свой шатер и вырвать.

Кто-то привел его лошадь, и несколько мужчин помогли ему забраться в седло. Лукас сохранил достаточное присутствие духа, чтобы показаться в их руках мертвым грузом, чтобы они не смогли понять, что его найстиловая броня необычайно легка. Кажется, в оживленной суете происходящего никто не обратил на нее внимания. Потом Лукас понял, что некоторые зрители выбежали на поле. Они что-то ему кричали, но он не мог понять, что именно. Его подвели к Иоанну, и ему пришлось вцепиться в седло обеими руками и удерживать себя несколько мгновений, чтобы не упасть. Прошло довольно много времени, прежде чем он стал понимать речь Иоанна, потом до него дошло, что его просят показать лицо. Этого он все еще не мог сделать, ведь на него смотрели горящими глазами Седрик и Ровена – на неизвестного саксонца, который посеял хаос в рядах норманнов. Он пробормотал что-то об обете, что-то похожее на то, что он сказал человеку Ательстана. Иоанну это совсем не понравилось, но галантность требовала, чтобы он смирился.

Он нес что-то о банкете и королеве любви и красоты, и Лукас наконец понял, что от него ждут, что он выберет какую-нибудь удачливую даму, которая будет исполнять почетные обязанности на торжествах и празднествах следующего дня. Мисс кровь и кишки 1194. Ему сказали наклонить копье, и Иоанн повесил на его острие корону из тонкого кованного золота.

Лукас достаточно хорошо соображал, чтобы понимать, что выдвижение на должность саксонки послужит к еще большему раздражению Иоанна, ему казалось, что он и так уже достаточно для этого сделал. От греха подальше, он решил выбрать дочь какого-нибудь норманнского барона. Айвенго, вне всяких сомнений, выбрал бы Ровену, и ткнул бы их носом в дерьмо, но это совсем не входило в намерения Лукаса. Кроме того, она выглядела как тупая блондинка, по тарелке ума которой никогда не ползал червяк мысли. Вдобавок ко всему, она манерничала.

Каким-то образом он ухитрился оставаться в седле, проезжая мимо трибун в поисках возможной кандидатки небедного вида. Та, которую он нашел, не только носила дорогие украшения, но действительно заслуживала возглавить офис королевы любви и красоты, если бы в него отбирали, исключительно ориентируясь по внешности. И в те времена женщин в основном оценивали именно по этому признаку. От вида этой девушки с волосами цвета воронова крыла у любого могло перехватить дыхание. Хорошо, подумал Лукас, вы получили ее, мадам. Вы победили. Он обронил корону к ее ногам.

Мгновенная смертная тишина.

Она выглядела очень сконфуженной. И тут Лукас осознал свою ошибку. Даже если он не обратил внимания на то, как она стояла немного в стороне от всех остальных, он должен был заметить находящегося рядом с ней мужчину. Оценить его платье, бороду и пейсы, звезду Давида, висевшую у него на шее. Он предположил, что она – норманнская девушка, и, сделав выбор, не мог отобрать корону обратно и сказать, что ошибся. Он хотел избежать скандала, выбрав не саксонскую девушку, поэтому он выбрал еврейку.